Вопрос о необходимости и возможности установления для значительных промышленных опасностей единых критериев оценки риска аварии возник и был поставлен в дискуссионную повестку сразу с появлением первых российских формализованных методов анализа опасностей и оценки риска аварий в середине 1990-х гг.

С тех пор постоянно идут сложные и тяжелые дебаты между сторонниками и противниками в чем-то крайних представлений о многочисленных опасностях и единой безопасности сложных техно-социальных систем, например, опасных производственных объектов (ОПО).

Если предлагается к установлению какая-либо универсальная и одинаковая для многих ОПО количественная шкала оценки опасностей аварий, то решение сложной и «неразрешаемой» проблемы обеспечения промышленной безопасности резко упрощается в арифметическую задачку: на шкале каким-то способом очерчивается красная линия, например, приемлемого риска - все несоответствующее этому, «плохое» – подлежит ликвидации, а «хорошее» остается само собой в «вечной» безопасности. На практике подобные «единые» шкалы с абсолютизируемыми критериями «опасно-неопасно» существуют до первой тяжелой аварии. Потом на какое-то время они забываются, но сам принцип поиска и установления простого и прозрачного «единого» критерия не подвергается сомнению. Оправдательных объяснений всегда предостаточно: от случайно ошиблись в числе, до «плохой» статистики с мест. Как только трагическая память о тяжелых авариях истирается, по новой ищется и находится притягательный и главное правдоподобный критерий приемлемости опасности (известный пример – замена приемлемого риска аварии с «10-9» на «10-6» сразу после чернобыльской катастрофы). Главный недостаток такого подхода в том, что все внимание фокусируется на каком-то ярком и одиночном (а говорят – едином) аспекте опасности. Например, в последние десятилетия им стала «смерть индивида». В таком контексте это действительно единый критерий для одинаковых индивидов, окутанных страхом погибели в аварии. Большинство обычных рискующих слабо похожи на таких модельных индивидов, опасности и угрозы промышленных аварий не воспринимаются и не осознаются ими как первостепенные и существенные. И наоборот, например, в обывателях сильны радиационные страхи, несмотря на официальную статистику об относительной малости таких рисков.

Замещением сложного, многослойного, многостороннего проявление опасности промышленной аварии только страхом уничтожения индивида (модель человека в либеральной идеологии со времен Гоббса), провоцируется латентный рост других видов аварийных угроз, которые вовсе несоразмерны индивидуальному риску ликвидации человекомодели, и не сводятся к нему. Более того, при использовании одинаково-единых критериев индивидуального риска гибели, подспудно умалчивается вопрос о взаимосвязи разнообразных проявлений опасностей и угроз с общесистемным свойством безопасности (для ОПО - промышленная безопасность). Неявно предполагается и бездоказательно допускается (как необсуждаемая очевидность), что относительная малость наблюдаемых здесь и сейчас опасностей автоматически обеспечивает и безопасность в будущем. Например, если средний индивидуальный риск гибели для лиц из персонала на промпроизводстве меньше среднефонового для других индивидов в быту, то промпроизводство тоже считается безопасным. Здесь сравнивается несравнимое – производство и быт с совершенно разными образами жизни и смерти, а также несоразмерные средние величины (аварийные опасности средними значениями не характеризуются – они проявляются в «тяжелых хвостах» распределений возможных ущербов). Но выглядит все это правдоподобно, а от того становится еще более рискованным при принятии долгосрочных ответственных управленческих решений. Единые критерии оценки рисков аварий на промышленных объектах – это и не одиночные и не одинаковые для всех ОПО отдельные микроскопические числа. Единые критерии – это единый комплекс методов разработки, установления, проверки и принятия критериев оценки опасностей с использованием специальной меры опасности, например, риска аварии (а не риска гибели гоббсовской модели человека - индивида). Причем отдельные составляющие этих взаимосвязанных процессов (разработки, установления, проверки и принятия) должны осуществлять разные и независимые субъекты и организации (проявление опасностей многостороннее, поэтому и требуется всесторонняя оценка и эшелонированные упреждения).

Федеральный закон "О промышленной безопасности опасных производственных объектов" от 21.07.1997 N 116-ФЗ устанавливает, что промышленная безопасность опасных производственных объектов (далее - промышленная безопасность, безопасность опасных производственных объектов) - состояние защищенности жизненно важных интересов личности и общества от аварий на опасных производственных объектах и последствий указанных аварий. Широкий спектр важных интересов личности и общества не может быть замещен только гибелью индивида. Тем более последствия аварий не ограничены только смертельными опасностями. Только защита жизни индивида не обеспечивает промышленную безопасность – это прямо указано в действующем ФЗ-116. Широко распространённые критерии индивидуального риска гибели не могут всестороннее характеризовать обеспечение безопасности опасных производственных объектов – гармонизировать их нечем, и не с чем. Требуется разработка широкого спектра риск-критериев опасности аварии, принципов их связи с обеспечением безопасности. Принятие зарубежных критериев индивидуального риска для российской промышленности – это не приятная гармонизация, а опасное ослабление суверенитета в обеспечении промышленной безопасности. Нужны свои проверенные методы и достоверные критерии. В этом внутреннее содержание необходимой гармонизации, – недопустимо подменять ее приятной формой заимствования извне.

Для гармонизации с лучшей мировой практикой полезно вспомнить британский опыт в «управлении риском» в промышленности. Еще в 1974 г. в Великобритании был принят Закон об охране здоровья и безопасности на работе (Закон HSW), в котором широко применялось понятие «риски». В развитие Закона HSW Управлением по охране труда в Великобритании (HSE) в 1999 г. выпущен документ «Снижение рисков, защита людей». В нем сказано: «HSE делает концептуальное различие между «опасностью» и «риском» путем описания опасности как потенциальной возможности вреда, возникающего из естественного свойства или предрасположенности чего-либо причинять вред, а риска — как вероятности того, что на кого-то или что-то будет оказываться неблагоприятное воздействие предусмотренным способом с помощью опасности. Известно, что риск является вероятностной величиной, и при проведении оценки риска делается ряд допущений и предположений. Методология оценки риска пока находится на ранней стадии развития….»

Как видно, в Великобритании понимают пределы использования количественной оценки риска, конструктивно применяя системный подход, для которого сама величина риска (число) не имеет основополагающего значения, главное — способность выявлять тенденции, ранжировать опасности и соизмерять меры безопасности.

Следует отметить, что с развитием методов количественной оценки риска и там хватало рисконутых, которые требовали, чтобы при использовании слова «риск» обязательно понималось только его количественное значение. Конец спорам положил апелляционный суд Великобритании, который в отношении использования понятия «риски» в Законе HSW принял следующее решение: понятие «риски» должно интерпретироваться как передача «идеи возможности опасности».

В действующих руководствах Ростехнадзора понятие «риск» обозначено вполне определенно в отличие, например от многозначных и неудачных переводов из распространенных международных стандартов. В них часто не различат понятия риск и опасность, ошибочно используют их как синонимы (например, в том же техрегулировании риск – это число, а им настойчиво предлагают управлять, принимать передавать и проч.). Заманчивая имитационная гармонизация с «международными» переводными риск-стандартами для российской промышленной безопасности на сегодня и контрпродуктивна, и опасна, но легка.

Вспомним, что сфера промышленной безопасности достаточно быстро была законодательно выведена за пределы внешней реформы технического регулирования. Однако техрегулирующие представления о предназначении оценок риска крепко засели на обыденном уровне. Если по техрегулированию «безопасность – отсутствие недопустимого риска», то найдя тот самый «единый» допустимый риск – обретешь и «вечную» безопасность. В промышленности безопасность ОПО не определяется через риск (т.е. через меру опасностей), а обеспечивается надлежащим выполнением установленных обязательных требований промышленной безопасности. По оценкам риска аварии лишь косвенно и дополняюще можно судить о возможности и реальности исполнения действующих требований безопасности, их недостаточности или чрезмерности – только и только для конкретного случая на конкретном ОПО, а не для ревизии и оценки соответствия норм и правил безопасности в целом. Требования безопасности устанавливаются из опыта уникальных аварий для типового т.н. «среднего ОПО» и подходят для большинства опасных производств, при всем разнообразии отраслевых промышленных объектов, нормы и правила типизируются по внутриотраслевым аварийным опасностям. Для отдельных же, например, передовых ОПО «средние» требования безопасной эксплуатации могут оказываться чрезмерно сдерживающими всегда опасное инновационное развитие. И, наоборот, для некоторых «устаревших» ОПО слишком современные требования безопасности могут быть недостаточными (опасно опережающими). Адекватная адаптация норм и правил безопасности для широкого отраслевых спектра эксплуатируемых и проектируемых ОПО – сущность динамической модели риск-ориентированого обеспечения промышленной безопасности, последовательно реализуемой Ростехнадзором в последнее десятилетие. Формализованные (и в этом смысле единые) оценки риска аварии нужны в качестве индикаторов пограничности требований безопасности для конкретных «несредних» ОПО (чрезмерность или недостаточность). Даже «самые правильные и единые» критерии риска аварии не могут однозначно определять общий уровень промышленной безопасности ОПО. Опасности всегда многогранны, а их оценки риском приближенны и стохастичны. Безопасность же, как системное свойство ОПО, не подменяется ни отсутствием аварийных опасностей, ни тем более малостью полученных кем-то, как-то и где-то риск-чисел (включая британских ученых).

Реформой технического регулирования промышленной России фактически навязывался риск-предписывающий механизм «10-6» вместо проверенной горьким опытом аварий действующей системы соблюдения установленных требований безопасности. Единые критерии оценки опасностей аварий - это не какие-то одинаковые микроцифры уже легко узнаваемого вида «10-6» из техрегулирования. Единые критерии допустимого риска аварии должны устанавливаться для конкретных случаев и для конкретных опасных производств единообразно по единому проверяемому методу. Пилотный пример реализации такого подхода содержится в Руководстве по безопасности Ростехнадзора «Методика установления допустимого риска аварии при обосновании безопасности опасных производственных объектов нефтегазового комплекса», утв. пр. Ростехнадзора № 349 от 23 августа 2016 г. Это руководство регламентирует процедуру установления допустимого риска аварии для оценки достаточности компенсирующих мероприятий при разработке обоснования безопасности ОПО. Методика не предназначена для оценки соответствия объекта каким то абсолютизированным критериям приемлемой опасности (как, например, это сделано в техрегламенте с пожарным риском). Вряд ли возможно иметь один абсолютно верный и однозначный критерий допустимого риска аварии на все случаи (для всех таких разных опасных объектов и способов соблюдения требований безопасности на них). Если бы такой абсолютный критерий «правильности» имелся, то можно было бы поручить какому-то ответственному институту «прошерстить» тексты действующих правил безопасности и выбросить из них «ненужные барьеры». Почему это до сих пор не сделано? Кто возьмёт на себя такую ответственность по отрицанию положений действующих правил безопасности, «записанных кровью» прошлых аварий? Пока нет ответов на эти вопросы – двигаться можно и нужно лишь локально – искать и обосновывать допустимость лишь при «малых» отступлениях от требований безопасности, обязательно закрываемых компенсирующими мерами. Критерии допустимого риска должны обосновывать не отступление от норм, а достаточность компенсирующих это отступление мероприятий. При их установлении исходят из уровня фоновых опасностей и делают соответствующий пессимистический запас (на неполноту знаний о реальных опасностях). Фоновые оценки аварийной опасности для разных отраслей вполне известны – известны именно в контексте, что у нас в промышленности на ОПО происходит, а не в прекрасной Голландии или экзотической Корее.

Современный риск-ориентированный подход в России – это важный ответ на риск-предписывание одинаковых для всех и вся «единых» критериев приемлемости риска из инонаследия реформы техрегулирования.

Федеральный закон от 31.07.2020 N 247-ФЗ "Об обязательных требованиях в Российской Федерации" определяет правовые и организационные основы установления и оценки применения содержащихся в нормативных правовых актах требований, которые связаны с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности и оценка соблюдения которых осуществляется в рамках государственного контроля (надзора), муниципального контроля, привлечения к административной ответственности, предоставления лицензий и иных разрешений, аккредитации, оценки соответствия продукции, иных форм оценки и экспертизы (далее - обязательные требования). Согласно этому закону N 247-ФЗ обязательные требования устанавливаются исключительно в целях защиты жизни, здоровья людей, нравственности, прав и законных интересов граждан и организаций, непричинения вреда (ущерба) животным, растениям, окружающей среде, обороне страны и безопасности государства, объектам культурного наследия, защиты иных охраняемых законом ценностей (далее - охраняемые законом ценности).

Охраняется законом только то, что может «атаковать» сила реальных угроз, резко и неуправляемо вырастающих из «дремлющего потенциала» опасностей. Охраняемые законом ценности не существуют вне и без внутренних и внешних опасностей. Используемый в норме, т.е. расходуемый только по известной технологии, опасный энергетический потенциал создает, обслуживает и преумножает охраняемые законом ценности. Безопасное существование охраняемых законом ценностей требует как питания энергией опасностей, так и защиты от них – от неуправляемого превращения опасностей в угрозы (Еще великий Парацельс сказал: «Все есть лекарство и все есть яд — все дело в дозе»). Каждой из перечисленных в N 247-ФЗ охраняемых законом ценностей нужна своя мера опасности (в частности, оценка риска при возникновении аварии на ОПО для конкретной ценности) и отдельно индикатор превращения безопасного потенциала опасности в разрушающую силу надвигающейся угрозы повреждения охраняемых законом ценностей (критерий допустимого риска аварии). Определение широкой совокупности мер опасностей и адекватных опасностям критериев невызревания их в разрушительные угрозы и составляют главный смысл поиска, разработки, внедрения и гармонизации единых критериев оценки рисков аварий на промышленных объектах. Едиными должны стать не одинаковые единичные критерии, а методы их установления, оценки и контроля. Ранее активно, а на сегодня уже инерционно, критериальный вектор продолжает склоняться в направлении директивного установления (не принятия!) единственного, абсолютного и упрощенного риска уничтожения модели человека на карте территориального распределения атомарных индивидов. Пора выбираться их этого тупика реформы техрегулирования.

Кратко обозначим перспективы категорирования опасных производственных объектов по степени риска аварии:

• В последние десятилетия наметилась опасная тенденция конъюнктурного внедрения «абсолютно равных для всех» критериев безопасной эксплуатации – «допустимого риска гибели индивида». Фактически вместо риск-ориентированного подхода предлагается «риск-предприсывающий».
• Риск-ориентированный подход в обеспечении промышленной безопасности призван сориентировать промышленников, надзорные органы и экспертное сообщество в существующих аварийных опасностях и угрозах сегодняшней индустриальной России.
• Любая методика анализа риска – это только средство для измерения опасности, а вовсе не гарант, и не свидетель «соблюдения безопасности». Для максимального устранения измерительных ошибок необходимо оценивать не абсолютный уровень опасности аварии, а относительный.
• Единые критерии оценки опасности аварий необходимы не для оценки соответствия опасного производственного объекта требованиям промышленной безопасности, а для сравнительных оценок аварийной опасности при обосновании безопасности и категорировании объектов в динамической модели риск-ориентированного обеспечения промышленной безопасности.
• Переход к «динамической модели» классификации ОПО – возможность уточнения класса опасности ОПО по результатам оценки уровня обеспечения промышленной безопасности эксплуатируемого ОПО (вкл. оценку риска аварии). Оценка риска – не оценка соответствия ОПО требованиям безопасности: Риск - это мера опасности, а не безопасности. Продуктивна дальнейшая разработка дистанционных форм контроля проявления опасностей и угроз с динамической оценкой риска аварии.

Для решения поставленных в Основах Госполитики задач риск-ориентированного обеспечения промышленной безопасности необходимо шире использовать отечественный опыт анализа опасностей и оценки риска аварий, и новые знания, полученные промышленной постсоветской Россией в преодолении опасностей и предотвращении угроз не только зарубежных, но отечественных крупных промышленных аварий на российских опасных производственных объектах. Для гармонизации критериев нормирования опасностей по оценкам риска аварий на промышленных объектах, целесообразно руководствоваться следующими рекомендациями:

1. Инструментарий измерения опасности (оценка риска аварии на ОПО) не может дать достоверное исчерпывающее заключение о безопасности ОПО. Безопасность – это не механистическое отсутствие опасности, а системное свойство технико-социальной системы «источник опасности – рискующие» функционировать в условиях меняющихся опасностей и вызревающих из них угроз. Опасности объективны («стихийны», их проявления случайны), а безопасность – культивируемое системное свойство по противодействию угрозам (системы безопасности создаются последовательно и обслуживаются планомерно).

2. В риск-ориентированном подходе в промышленной безопасности необходимо различать информационную социально-инженерную технологию «управление риском» (воздействие на представления об опасностях и угрозах) и организационно-техническое управление непосредственно ОПО, контролируемое анализом опасностей с достоверной оценкой риска аварии.

3. Основным критерием обеспечения безопасной эксплуатации ОПО следует рассматривать совокупность предельных значений параметров безопасной эксплуатации и условий невозникновения аварийных угроз крупных промышленных аварий при исполнении действующих требований промышленной безопасности.

4. Критерии допустимого риска аварии необходимо устанавливать в соответствии с отраслевым уровнем аварийных угроз. Вследствие значительного разнообразия возможных причин аварий, сценариев их возникновения и развития, широкого спектра возможных последствий промышленных аварий, установление абсолютно одинаковых, т.н. «единых» критериев допустимого риска аварии для разных ОПО не представляется возможным: допустимый риск аварии, как мера приемлемой опасности, не может приниматься единым критерием обеспечения промышленной безопасности ОПО.

5. Оцениваемые показатели риска аварии на ОПО целесообразно в первую очередь использовать для ранжирования составляющих ОПО по степени опасности и обоснования приоритетов в мероприятиях по обеспечению безопасного функционирования ОПО. На основе сравнения показателей риска со среднестатистическим (фоновым) уровнем риска аварии может определяться степень опасности составляющих ОПО, и устанавливаться необходимость и приоритеты внедрения организационно-технических мероприятий обеспечения и повышения безопасности на ОПО.

6. Изменения фоновых показателей аварийности соотнесенной с масштабом производственной деятельности – представительные индикаторы эффективности внедрения и использования как «старых» традиционных, так и «новых» риск-ориентированных инструментов регулирования промышленной безопасности. Если известен диапазон проявления опасностей и есть измерительный риск-инструментарий, то могут быть разработаны и внедрены соответствующие аварийным опасностям критерии категорирования опасных объектов по степени аварийного риска. Единые критерии оценки опасности аварий необходимы не для оценки соответствия опасного производственного объекта требованиям промышленной безопасности, а для сравнительных оценок аварийной опасности при обосновании безопасности и категорировании объектов в динамической модели риск-ориентированного обеспечения промышленной безопасности.