Cостояние, предупреждение и прогноз КПА - техногенных происшествий на ОПО с последствиями или угрозой последствий катастрофического характера, непоправимых для самого объекта или/и его окружения. (На примерах смертельных аварий в угольной промышленности)
одна из известных попыток определить контуры надвигающегося за индустриализмом будущего на языке опасностей. Термин "risk society" введен в оборот в 1990-е в трудах социологов Энтони Гидденса и Ульриха Бека
"новая философия" риск-предписывающего подхода отрицания требований в промбезопасности (2012) - ЧАСТЬ II
О риск-предписывающем подходе
или «новая философия» отрицания действующих требований промышленной
безопасности
По материалам Отчета ФГБУН «Межведомственный
центр аналитических исследований в области физики, химии и биологии при
Президиуме Российской академии наук» (МЦАИ РАН) от 25 мая 2012 г.
по проведению пилотной количественной оценки риска
установки АТ-ВБ на ОАО «Газпромнефть-МНПЗ»
ЧАСТЬ II
В первой части обсуждалось, что реформаторы сферы промышленной безопасности предлагают отказаться от действующих требований промбезопасности, заменив их принуждением к расчетам единственного параметра "индивидуальный риск".
Свою "новую философию" новаторы кратко изложили в Отчете МЦАИ РАН. Специалисты
по анализу опасностей и оценке риска аварий, несомненно, обнаружат в этом Отчете массу
ошибок в расчетах, но в «новой философии» более важна постановка задачи,
чем какие-то там малосущественные опечатки в цифрах. Поэтому важно рассмотреть
не расчеты (хотя и это полезно), а методические принципы предлагаемого новаторами
риск-предприсывающего подхода для измерения уровня промышленной безопасности.
Достаточно подробно «новая философия» описана в Отчете, а в проектах
ФНИП и ФЗ-116 маячит лишь ее тень. Открываем Отчет.
Главный
методический принцип исследования, избранный авторами Отчета, – предельно механистический
редукционизм, который не плодотворен, а в отдельных аспектах и контрпродуктивен
для исследования проблем обеспечения безопасности, как системного свойства
производственных объектов.
В основополагающем разделе 1 Отчета МЦАИ РАН, «природа безопасности
производств» представлена механической смесью нарезок цитат из российского
законодательства и толковых словарей, обрывков наивных идеологизированных
постулатов индивидуализма и личного мнения узких специалистов, выдаваемого за
широкую и даже «лучшую международную практику». Из такого винегрета
нагромождается конгломерат околохудожественного образа промышленной
безопасности, прикрытого для строгости тонкой пленкой академической научности.
Абсолютизируемый
в исследовании принцип редукции, с добавками давно развенчанных идеологических
штампов неолиберализма, позволил авторам Отчета МЦАИ РАН удержать в своем
внимании и искренне поверить в невероятную логическую цепочку рассуждений,
утверждающую, что многогранное и сложное системное свойство безопасности
производства сводится к единственному количественному, даже не показателю, а
параметру – вероятности гибели некого индивида в промышленной аварии в ближайшие
2…200 тыс. лет (это легко узнать, если
перевести в обычные астрономические годы вводимый исследователями параметр
безопасности - «приемлемый индивидуальный риск 5×10-4 и 5×10-6
год-1»)
Логику своих
рассуждений авторы демонстрируют в Отчете на первом же рисунке с говорящим
названием «1.1-1. Механизм оценки безопасности».
Рис.1. Схема риск-предписывающего подхода из Отчета МЦАИ РАН - «Рисунок
1.1-1. Механизм оценки безопасности»
На
иллюстрации «механизма» риск-преписывающего подхода по числу безысходных стрелок
с досадными безвыходными многоточиями видно, как легко и непринужденно авторы
исследования редуцируют безопасность, отбрасывая неизвестные им и несущественные,
по их мнению, ключевые элементы и связи, определяющие обширную совокупность
явления аварийности и травматизма, системные свойства опасности промышленных
аварий и целостную систему обеспечения промышленной безопасности.
Известные ограничения механистического редукционизма
(сведения сложного к простому и высшего к низшему) значительно ограничили область
исследования опасностей промышленных аварий на рассматриваемой в отчете
установке АТ-ВБ, и привели авторов к невероятным и ложным обобщающим выводам,
противоречащих как известным эмпирическим фактам, доступным научным знаниям и
даже здравому смыслу. Пилотный Отчет заглушил пилотные горелки. Гуманитарные (и
общечеловеческие) особенности объекта исследования в сфере промышленной
безопасности накладывают не только методические, но и этические ограничения на
использование внегуманных околоинженерных наработок Отчета для практики
обеспечения безопасности российских опасных производственных объектов.
Из редукционной логики авторов Отчета (см. рис. 1)
выходит, что Безопасность – это отрицание смерти индивида из числа населения
через 200 тыс. лет, а из числа персонала – через 2 тыс. лет.
На этом «вечно»‑будущем основании предлагается отказаться от всего фонда
прошлых и настоящих знаний о промышленных опасностях, накопленных в осмыслении
и изучении трагедий происшедших промышленных аварий, и у нас в стране, и за
рубежом.
Буквально отвергается наиболее ценный для науки и
практики, уже кодифицированный в правилах безопасности, опыт становления и
развития всей современной индустриальной культуры. Представленный отчет МЦАИ
РАН – вряд ли может рассматриваться как достижение зарождающегося ныне постиндустриализма,
т.к. новое невозможно создавать из пустоты (и даже из «рисков»), отвергая фонд
опробованных и постоянно изменяемых жизнью и смертью знаний о безопасности
производств. Из-за бессилия незнания и непонимания нерационально отбрасывать выработанные
в нашей технической культуре нормы обеспечения безопасности промышленного
производства.
Рассмотрим несколько характерных примеров грубых
методических ошибок из (научного?) Отчета МЦАИ РАН.
Авторы
Отчета утверждают, что «основная цель
любой производственной деятельности – это извлечение прибыли» из чего
заключают, что промышленная безопасность, как «защищенность производства естественно, в экономике производства,
измеряется величиной ожидаемых потерь». Это один из ключевых тезисов
новаторов, в нем важно почти каждое слово, разберем его подробнее.
Исследователи нефтеперегонной установки АТ-ВБ путают
защищенность отдельного производства (безаварийность) и системы производств
(промышленная безопасность), чем открыто демонстрируют внесистемность
избранного ими в Отчете механистического редукционизма.
Исследователи не различают также понятия опасность
и безопасность. Действительно, опасность в первом грубом приближении может быть
охарактеризована величиной возможных потерь, но для определения безопасности потенциал
опасностей лишь необходимое условие, но явно не достаточное. Остальные условия
содержатся именно в отрицаемых новаторами организационно-технических мерах по
обеспечению защищенности от возможных проявлений опасности – в правилах и
нормах промышленной безопасности.
Другими
словами исследователи установки АТ-ВБ из понятия о безопасности исключают целые
блоки знаний – буквально всю защищенность – ту самую проклинаемую ими надстройку
отечественной технической культуры по предупреждению бедствий в промышленности
(преподносится как отсталость от «лучшей международной практики»).
Основной довод новаторов, что это «естественно» – не годится: естественна
опасность*,
а безопасность создается и поддерживается человеком, и поэтому всегда
искусственна. Новаторы взамен известного системного понятия о безопасности
производств искусно предлагают всей промышленной России уединиться с «естественной»
опасностью потерь неких индивидов, защищающихся методиками оценки
индивидуального риска (лишь бы не было опасных потерь среди индивидов, тогда всем
и будет безопасно).
_____________________________ * Строго естественными можно
считать только природные опасности, а рассматриваемые техногенные уже содержат
значительную искусственную составляющую, - в природе опасные производственные
объекты естественно не возникают.
В
«старых» системных понятиях «новыми» исследователями безопасность трактуется как
механистическое удаление индивидов из зоны возможного проявления опасности (или
ограничение времени их пребывания там). Гротескная картина представлений
исследователей установки АТ-ВБ о безопасности выглядит трагикомично: как
случилась авария, бросай все и беги, недешевый индивид, куда подальше, выполняй
риск-предписание о «пятьнадесятьвминусчетвертой»; а для полной, тотальной
безопасности вообще не подходи к установке АТ-ВБ на пушечный выстрел.
С
прибылью, как основной целью производства исследователи тоже погорячились, или
же находятся в облаках давно развенчанных, и за рубежом, и у нас, неолиберальных
мифов о реинкарнации «невидимой руки рынка» времен Адама Смита, давно и с
почестями похороненной целой плеядой современных нобелевских лауреатов по
экономике. Любой хозяйственник и экономист знает и приведет из истории и
современности массу примеров убыточной производственной деятельности, которая
вопреки «целеприбыли» все равно ведется для обеспечения жизненных потребностей –
широко известны сведения и даже данные о дотационности предприятий советского ВПК,
российского ЖКХ или европейского Агропрома. И наоборот, сверхприбыльные
промпроизводства наркотиков или трансплантационных органов никто особенно и не
считает «любой производственной деятельностью» – их безопасность вкупе с прибылями
саморегулируется криминальным миром. Более близкий к теме о «рентабельности
аварий» пример – отечественный углепром, который в советский период расцвета
добычи имел высочайшую (с поправкой на горно-геологические условия)
обеспеченность промышленной безопасности, но был убыточным. О сравнительном ухудшении
промышленной безопасности в реструктуризированном и прибыльном новом российском
углепроме тоже хорошо известно. Так по количеству и распределению тяжести
крупных угольных аварий с числом погибших более 35 чел. новая Россия за
последние 20 лет уже догнала РСФСР и сопоставима с ней за последние 60 лет ее
угледобычи. В год тяжелейшей аварии на
шахте «Распадская» (8-9 мая 2010 году, погиб 91 угольщик) чистая прибыль
компании удвоилась до 244 млн. долл., хотя общая оценка затрат на
восстановление официально составила 280 млн. долл. (см. заметку «Аварийная прибыль» в газете Ведомости от 14.04.2011 г.). За два
года перед аварией компания «Распадская» поставила рекорд по рентабельности
среди угольщиков – 67% в 2008 г. (в 2009 – 48%)*.
Не вяжутся эти факты с логикой Отчета МЦАИ РАН: авария вроде бы нанесла потери
бизнесу, погибли не виртуальные индивиды, а реальные люди, с промышленной безопасностью
полный провал, а прибыль все равно была, есть и даже удвоилась.
_______________________________ * См. Ведомости 18.11.2011
г. Там же в заметке «Доходная вода» сообщается о рентабельности «Русгидро»
через два года после аварии на СШГЭС-2009 – около 60%, тогда как в 2010 г. полное восстановление станции
планировалось на 2014 г.
и оценивалось в 40 млрд. руб.
Напомним,
что именно после этой тяжелой аварии на «Распадской» были подвергнуты ревизии и
ужесточению действующие требования промышленной безопасности, которые за годы
реструктуризации целеориентированно «освободились на пути к прибыли» – из
обязательных «улетучились» требования о дегазации. В начале 21-го века,
утраченные в реформе прописные истины прошлых веков о безопасности угольных
шахт пришлось вводить даже специальным Постановлением Правительства РФ (от 25 апреля 2011 г.
N 315 "О допустимых нормах содержания взрывоопасных газов (метана) в
шахте, угольных пластах и выработанном пространстве, при превышении
которых дегазация является обязательной").
Совсем
недавно модельный случай апробации предлагаемого исследователями установки АТ-ВБ
подхода о ненужности требований безопасности можно было наблюдать в российской
нефтепереработке. Так, согласно официальным данным МВД по СФЗО*,
с июля 2011 года по август 2012 года новый инновационный НПЗ «Волховнефтехим»
находился вне правового поля действующих требований промышленной безопасности
и, тем не менее, получил вполне
приличный доход в сумме не менее 1,55 млрд. руб. За 12 месяцев на НПЗ без
правил безопасности никакой индивид не погиб – ничего удивительно, ведь он
допустимо и точно погибнет не ранее чем через 2000 лет – ведь так
установлено в инновационном проекте ФНИП, который отвергает действующие
требования и правила промышленной безопасности, и выдается авторами Отчета за
образец «лучшей международной практики». _________________________ * Подробнее см. заметку «Шаг
на пути инноваций привел под следствие» в "Коммерсантъ-Online",
29.08.2012 http://kommersant.ru/doc/2010624
За 2 тыс.
лет любой индивид немудрено может запамятовать о безопасности тысячелетней
давности. Но гражданам новой России пока еще трудно забыть жертвы и потери нашей
страны после недавних техногенных катастроф. Подсовывать растерявшимся
риск-соломинку «лучшей мировой практики» - внепрофессиональная ошибка
для спецов по безопасности, видимо искренне поверившим в «спасение риском».
Складывается
худшая ситуация, когда эксперты по безопасности сами начинают верить в
генерируемые ими для успокоения обывателей виртуальные риск-конструкции типа «10-6»,
и утрачивают знания о реальных опасностях, положенные им и по должности, и по
профессии. Профессиональное сообщество специалистов по безопасности
растаскивается на кланы «продавцов риска», а известные ученые превращаются во
влиятельных идеологов рынка отступлений от требований безопасности.
Возможно,
только на анализируемой авторами установке АТ-ВБ и
прибыль, и безопасность растут одновременно, взаимно подбадривают друг друга,
тогда этот уникальный феномен требует специального разъяснения. К сожалению, о
прибыльности именно этой установки в Отчете не упоминается, и не приводится
анализ изменения прибыли и издержек производства, доходов собственника до и
после отказа от выполнения затратных требований промышленной безопасности. В
неявном виде прибыль фиксируются в Отчете в неизвестном для подавляющего большинства
экономистов параметре – допустимость гибели некого индивида в ближайшие 2000
лет у установки АТ‑ВБ, введенной в действие в 1993 г. (в Отчете не объясняется, каким образом бизнесом получено
согласие индивида, что он точно готов погибнуть около этой установки не ранее 4012 г. от Р. Х.).
Затем компьютерными
расчетами показывается, что по данным «лучшей международной практики» на
2012 год этот же индивид возле установки АТ‑ВБ может точно умереть только через
12,6 тыс. лет (риск 7,9×10‑5 год‑1), т.е. в 14670
году от Р. Х. Нет сомнения, что индивид будет приятно обрадован намерениям
прибыль-ориентированного бизнеса не выполнять требования промышленной
безопасности в 2012 году, так как это отсрочит его погибель аж на 10,6
тыс. лет. За эти пожертвованные бизнесом тысячелетия прибыль индивида
может составить баснословные дивиденды. У бизнеса ситуация похуже. Свою прибыль
от невыполнения норм он будет получать какие-нибудь жалкие два-три года, до
первой же аварии, с места которой индивид должен убежать невредимым. Во имя
исполнения «пятьнадесятьвминусчетвертой» гори эта установка АТ-ВБ в аварии
синим пламенем – «вечным» огнем памяти неизвестному индивиду.
Исследователи установки АТ-ВБ погрузились в приятный
самообман о воображенном ими эквиваленте соизмерения в «индивидуальном риске»
несоизмеримых ценностей – прибыли и безопасности. Возможно, для российского
бизнеса прибыль – есть вечная ценность, о вкусах не спорят. Но на фоне его
юного возраста и известных проделок (результатов его деятельности за 20 лет
реформ) и «вечность», и «ценность» пока сомнительны.
Ценность безопасности в промышленности известна и
опробована в России уже почти 300 лет. Взвешивать прибыль и безопасность на
фальшивых весах «риска» – новаторское мошенничество «лучшей международной
практикой», а укладывание их в одну корзину – инновационное невежество.
За
разъяснениями в этом ценностном вопросе обратимся как раз к лучшей
международной практике. Признанный и на Западе, и у нас выдающийся антрополог Конрад
Лоренц писал: «Ценности
не могут быть выражены в количественных терминах естественных наук. Одна из
наихудших аберраций современного человечества заключается во всеобщей
уверенности, будто то, что нельзя измерить количественно и не может быть
выражено на языке «точных» естественных наук, не существует в реальности;
так отрицается характер реальной сущности того, что включает в себя ценности, и
это отрицает общество, которое, как прекрасно сказал Хорст Штерн, знает цену
всего и не знает ценности ничего». Эта аберрация буквально
и наблюдается в представлениях о безопасности у исследователей нефтеперегонной установки
АТ-ВБ.
Посчитаем
«цену» безопасности по алгоритмам новаторов из Отчета МЦАИ РАН. Так ежегодно от
невыполнения требований промышленной безопасности на установке АТ-ВБ по данным новаторских
расчетов индивид начнет терять ежегодно из своего тела на 0,0000096 частиц больше
обычного (= 8,85×10‑5 ‑ 7,9×10‑5 год‑1).
«Цена» целого тела российского индивида тоже теперь стала известна – 2 млн.руб.
(см., например, 225-ФЗ об обязательном страховании на опасных производствах).
Следовательно, «цена» нарушений требований безопасности на установке АТ-ВБ
составляет:
2 млн.руб.
× 0,0000096 год‑1= 19 рублей в год.
И ради этих 19 рублей государство содержит правила
безопасности и надзирает за их исполнением? Позор коррупции! Отстаньте от
бизнеса с административными барьерами, дайте ему свободу, пусть он вкладывает в
безопасность достойную и допустимую для индивида цену, а именно:
2 млн.руб.
× (0,0005 ‑ 0,0000885) год‑1= 823 рубля в год.
В новаторских ценниках безопасности бизнес уже на
установке АТ-ВБ вкладывает ежегодно в тело индивида 823 рубля. А в предстоящие
10,6 тыс. лет, после которых точно погибнет индивид от аварии, бизнес
вложит в безопасность индивида с установки АТ-ВТ баснословную сумму в 8,7 млн.
рублей (в ценах 2012 года), а к нему Ростехнадзор прицепился с какими-то 19
рублями. Где тут государственный подход? Чего мелочимся то? Даешь всем
индивидам целеустанавливающий риск-предписывающий подход.
Не ясно,
зачем в новаторском Отчете нужна такая точность расчетов прибыли от
безопасности (до 7-го знака после запятой), если прибыль уклонения от норм
безопасности может исчисляться цифрой с несколькими нулями и прекрасно
обходится без запятой, и точка.
Допустим,
что все открытия о «прибылях рисков», полученные исследователями касаются
только и только установки АТ-ВБ. Ради «истины риска» ученым не жалко будет
пожертвовать эту установку с прикрепленными индивидами – ведь корректный научный
проверочный эксперимент продлится долго, как минимум несколько сотен тысяч лет.
Бег времени и предопределенность эксперимента для исследователей несовместимы с
томительным ожиданием «чуда риска». Поэтому исследователи установки АТ-ВБ настаивают
отказаться от требований безопасности для всей промышленности уже сегодня. Частные
выводы об обнаруженной ими связи «прибыль-потери-безопасность» на установке
АТ-ВБ не могут быть общими для промышленной безопасности в целом и даже для отдельных
отраслей промышленности. Иначе каждый раз придется составлять подобный Отчет
для каждой установки каждого предприятия и привлекать именно этих уже проверенных
уникальных исследователей, либо их обычных учеников. Тогда о взаимных
изменениях «безопасностей и прибылей» можно и промолчать. Справятся.
