Подражательство и проектирование – две крупные формы освоения будущего через рефлексию прошлого и осмысление настоящего. На нашей почве доктрина модернизационного подражательства в последние десятилетия методически себя исчерпала: сложно заимствовать природно-климатические условия, культурно-исторические типы человека, уклады хозяйства и особенности техноландшафтов. Жизнеустроение не скопируешь, его можно и нужно самим проектировать, воплощать, обновлять, ремонтировать.

Однако следует признать, что имитационный проект модернизации РФ еще очень силен как в силу инерции своего мощного внешнего запуска, так и вследствие творческой бесплодности идей евроцентризма на периферии европрогресса. Не стоит забывать, что чистая внешняя имитация – признак упадка культуры, в данном случае нашей технической. По меткому сравнению Н.Я. Данилевкого имитатор "как бы говорит себе: я ничего не стою; в меня надобно вложить силу и вдунуть дух извне, с Запада; меня надобно притянуть к нему, насильно в него втиснуть - авось выйдет что-нибудь вылепленное по той форме, которая одна достойна человечества, которая исчерпывает все его содержание" (Европа и Россия, 1871 г.).

Творческое бесплодие можно начинать лечить лишь после осознания причин его породивших. Ведь имитировать можно не только извне, но и у самих себя -  наша история такая богатая. А для начала пора прекратить плевать в советский колодец - спрайтом жажду не утолить.

Наглядным примером практической реализации имитационной модернизации российских техноландшафтов служит известная реформа технического регулирования. О ее «огрехах» написано масса критической литературы. Дежурная целеустановка реформы о повышении российской конкурентоспособности давно опровергнута и логикой и жизнью. Однако реформа не сворачивается. Возможно, цели ее отличаются от декларируемых и поэтому нам пока не понятны. Кроме того за время реформы остатки творческих сил были отвлечены и потрачены на критику «техрегулирования», а никакого альтернативного проекта выработано не было. Сегодня просто прекратить техрегреформу и оставить «пустое место» не удастся: новое не приложишь, а старое порушено.

Для проектирования будущего важно трезво оценить действительное положение дел в сфере нормативного обеспечения организационно-технических процессов в отечественных техноландшафтах. Чтобы не плодить новые термины для краткости будем называть это уже привычным «техническим регулированием», которое в прошлом было известно как государственная стандартизация. Реформа технического регулирование – эхо лишь более общей реформы «разгосударствления». Сведение сложного к простому (в данном случае - механистический редукционизм) стало методологическим стержнем техрегреформы. По мнению реформаторов окружающий Мир – это рынок, Жизнь - конкуренция, а Человек – лишь продавец или покупатель. Для Homo economicus безопасность отечественного производства особой ценности не представляет, а рыночная цена безопасности для него слишком высока – сразу вылезает бешенство «священной коровы» конкурентоспособности. По замыслу реформаторов безопасность производства просто жертвуется на алтаре свободы торговли метрополии. Рядом в других параллельных реформах другие реформаторы жертвуют не только безопасностью, но и самим производством – хорошо известно, что в РФ успешно выполняется программа деиндустриализации. 

По прагматическим причинам нельзя было впрямую объявлять о снижении безопасности в техносфере для большинства жителей РФ. Редукционные попытки подмены безопасности надежностью не увенчались успехом – научные школы технической надежности в СССР были очень сильны и специалисты быстро распознали такой подлог. Поэтому в ходе техрегреформы создан и запущен миф о риске - сначала заклинали об его управлении, а теперь все больше о менеджменте. 

Добротным учебным пособием по изучению риск-мифологии реформы технического регулирования может служить недавно вышедшее практическое руководство Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии «Менеджмент рисков» (автор-составитель Е.Р. Петросян, заместитель руководителя Ростехрегулирования [Менеджмент рисков / Е.Р.Петросян. – М.: Инновационный фонд «РОСИСПЫТАНИЯ», 2009. – 540 с.]). Книга содержит в приложении двадцать национальных стандартов РФ о менеджменте риска, которые предваряются их общим обсуждением от автора-составителя.

В начале книги автор добросовестно приводит термины и определения из «методологии менеджмента рисков». В национальных стандартах РФ «риск – сочетание вероятности событий и его последствий» с уточняющими примечаниями, последнее из которых заговорщицки шепчет: «3. Применительно к безопасности». Тут же безопасность тавтологически и с отрицанием трактуется как «отсутствие недопустимого риска». Что именно должно отсутствовать (сочетание, вероятность, неведомые события, беспричинные последствия) – где, когда, для кого и почему это недопустимо – обычные риторические вопросы, торчащие из абракадабр переводных национальных стандартов РФ. На них не отвечают, да их уже и не задают.

Несмотря на формальную принадлежность риска к роду "сочетаний" (хотя из двух элементов сочетание единственно, и о роде говорить не приходится – в лучшем случае о вырождении) в новоиспеченных национальных стандартах РФ под риском понимается некий объект. Что только с ним не вытворяют: его анализируют, допускают, идентифицируют, избегают, исследуют, осуществляют его коммуникацию, мониторинг и менеджмент, на него воздействуют, его обрабатывают, оценивают, оптимизируют, осознают, оставляют, переносят, предотвращают, распределяют, принимают, разделяют, снижают, сохраняют, им управляют и даже финансируют. Риск – как мера опасности, как один из многих параметров опасного объекта – сам стал объектом, превратился в загадочную сущность в воображении имитаторов. Все пространство техрегреформы заполонил миф о том, что наконец-то найден тот пятый элемент, вездесущностный эфир, что воедино связывает технику, человеческую жизнь и деньги. Это риск.

Для безопасности здесь места не осталось – важнейшее отличительное свойство сложных технико-социальных систем, по сути определяющее жизнестойкость человека между добром и злом, опошлили в сиюминутное «отсутствие недопустимого риска» - как будто "риск" куда-то отлучился и недопустимо отсутствует по уважительной причине. Согласно общеизвестным правилам (например см. ISO 704:2000 п.6.4.3) определение должно описывать то, что понятие представляет собой, а не то, чем оно не является. Любая терминологическая словарная статья должна состоять из утверждения, объясняющего, чем является понятие (п.6.3.1 ISO 704:2000). Использование отрицаний приводит к дефектному  определению - обычно неполному слишком широкому. Например, если даже грубо разделить животный мир на четвероногих (утверждение) и нечетвероногих (отрицание), то в первой группе будет еще наблюдаться хоть какое-то сродство (вспомним о четвероногих друзьях). В "отрицательную группу" попадут друзья пернатые , двурукий человек, шестиногий таракан, восьмиглазый паук, десятиногий рак, одноногий моллюсск, [в]осьминог и др. Но даже в таком грубом разграничении хотя бы задан вполне определенный (четвероногость) признак - как в известных куплетах 

У кошки четыре ноги,

Позади у нее длинный хвост,

Но трогать ее не моги

За ее малый рост, малый рост.

Узаконенное определение безопасности нельзя даже назвать определением - настолько оно неопределенно: дескать, если недопустимое сочетание (или сочетание недопустимых) остутствует (риск), то это хорошо (безопасно). Как будто речь идет о недопустимом сочетаниии (брако-сочетании) вероятности и ущерба, небезопасно оканчивающемся шумным риск-разводом. 

Несколько слов о новоделах национальных стандартов РФ. Всем известно, что это либо реинкарнированные ГОСТы, либо машинные переводы западных источников не первой свежести. Читать последние по-русски, мягко говоря, затруднительно. Что может означать, например, «брешь на корпусе на паровой фазе», «течь из жидкой трубы» или «воспламененный пул» (см. стр. 73 упомянутого выше «производственно-практического издания»). Переводные национальные стандарты позиционируются нам в качестве приоритетных международных норм абсолютной полезности и безусловного исполнения для получения светлого будущего. На деле ни одно государство не выполняет всех международных норм, как и вообще ни одно ведомство не может выполнить всех норм и инструкций – это парализовало бы его работу (пример из практики - "итальянская забастовка"). Но использовать это обстоятельство можно только против слабых (см. подробнее -  С.Г. Кара-Мурза. Лягушка и МГУ).

Все сильные страны сегодня имеют двойные стандарты: декларируемые писанные (1) и исполняемые неписанные (2). В использовании двойных стандартов возможно несколько вариантов:

Сегодняшняя реформа технического регулирования ведет к последнему (г), поэтому и имеет «наших» сторонников, которые хотят стать новыми «сильными», вполне искренне.