... продолжение... см. начало здесь: ЧАСТЬ I>>

 В 2010-2012 гг. ведущие отраслевые специалисты в области промышленной безопасности из крупных российских нефтегазовых компаний выдвинули масштабные претензии к действующим требованиям промышленной безопасности, мешающим, по их мнению, модернизации отечественных нефтегазоперерабатывающих производств.

В первой части было показано, что подавляющее большинство ответственных коллег новаторов – и по цеху, и по лаборатории, и по офису – не разделяют их мнения о препятствиях действующих правил промышленной безопасности для технологической модернизации отрасли. Возможно, все остальные специалисты ошибаются и не знают лучшей международной практики? Рассмотрим наиболее важные методические принципы, на которых строят свои рассуждения менеджеры‑нефтегазопереработчики, тем более в публикациях они для убедительности неоднократно ссылаются на «разумную достаточность»[4] и «технологическую рациональность»[5] своих предложений, полученных «следуя законам природы»[2].  

Тезис 1) Специалисты по безопасности фактически отвергают самый простой, надежный, проверенный опытом, и, по их мнению, устаревший способ обеспечения безопасности – «защита расстоянием». Взамен предлагается ходить по лезвию бритвы – уповать на «защиту временем» – измеряя возможность соскальзывания сокращением среднеожидаемого числа погибших в «годосмертях, кратных 10-4».

 В качестве показателя снижения экономической эффективности из-за соблюдения «устаревших предписывающих требований в области промышленной безопасности» новаторы устанавливают «превышение размеров технологических площадок строящихся установок по сравнению с зарубежными аналогами»[5]. Согласно выводам нефтегазопереработчиков в [6], по этому показателю отставание составляет:

на строящейся установке полипропилена ООО «Тобольск-Полимер» – в 1,6 раза (227х185 м и 175х148 м),

а на установке изомеризации ОАО «Газпромнефть - МНПЗ» – в 2 раза (21700 и 10600 м2).

Другими словами, за счет отказа от действующих правил безопасности линейные размеры площадок могут быть уменьшены на ~ 20 и 30%.  

Сравнение проводилось с типовыми предложениями от ведущего мирового лицензира для нефтегазопереработки «Honeywell’s UOP», и выполнено некорректно. Лицензиар дает базовый проект, привязку и детальный проект обычно делают другие проектировщики. Например, необходимость строительства в существующей плотной застройке или в квартале достаточной площади обязательно наложит свои дополнительные ограничения или послабления на размер установки. Поэтому, если желаешь сравнивать компактность, то нужно сравнивать габариты по окончательному детальному проектированию конкретных идентичных установок.

 Авторы [5, 6] сравнивали свой проект, разработанный согласно «специальным техническим условиям (СТУ), легализующим западные нормы» с типовым предложением от лицензиара «Honeywell’s UOP». Претензии по компактности установок здесь нужно адресовать не к правилам промышленной безопасности, от которых нефтегазопереработчики отступили по СТУ к западным нормам, а к компетентности своих проектировщиков и разработчикам СТУ – даже отступить цивилизованно не могут – «в 2 раза превосходит размер площадок аналогичных установок, спроектированных по западным нормам». Компактность с безопасностью и эффективностью, несомненно, имеют какую-то связь, но новаторы ее не разъясняют. 

Возьмем крайний случай нефтепереработки – современный российский мини-НПЗ. Компактность и экономическая эффективность великолепные, а глубина переработки и безопасность хромают*. Об этом дает наглядное представление общий вид типового российского мини-НПЗ XXI-го века с говорящим названием ООО «Новые нефтегазовые технологии» (Рис. 4). И это действительно новшество, вряд ли в прошлом веке кто-нибудь мог бы поверить, что будущее российской нефтепереработки будет за мини-НПЗ и зарубежными контейнерными поставками, а специалисты по безопасности сохранившихся крупных НПЗ будут измерять производственную эффективность и промышленную безопасность площадью в квадратных метрах элитной недвижимости. 

_______________

* С ростом производства на российских мини-НПЗ существенно ухудшилось состояние  промышленной безопасности на магистральных нефтепроводах по причине увеличения аварийности и травматизма из-за несанкционированных врезок

Рис. 4. Мини-НПЗ ООО «Новые нефтегазовые технологии», общий вид:
а) технологическая установка;
б) технологические кубы.

Размер площадки установки излишне интегральный параметр – промышленные опасности не видны, размазаны. Нефтегазопереработчики заглядывают и внутрь. В [5, 6] авторы приводят примеры ненужности установления минимальных безопасных расстояний между резервуарами и трубопроводами, толщины стенок оборудования, – дескать, этого нет в лучшей международной практике, там царит свобода саморасчета и самообоснования расстояний компьютерными программами.

Может там и царил ранее свободный расчет, но ведь глупо не обобщить все накопленное знание о безопасности и не выложить его для общего использования, что отражено и в отечественных правилах, и в западных руководствах. Здесь за лучшей международной практикой можно обратиться, например, к признанному руководству Американского института инженеров-химиков – CCPS Guidelines for Facility Siting and Layout (2003). Подход там, по сути, точно такой же, как и в действующих российских правилах, только еще более педантично предписывающий. Для примера, из этого американского руководства [17] ниже приведена одна из множества таблиц с установленными минимальными безопасными расстояниями, выраженными в метрах, а не в «годосмертях, кратных 10-4».

Таблица 1. Типовые противопожарные разрывы между резервуарами по [17]

Сходная ситуация и с определением толщины стенок для различного оборудования. Расчетно-опытные данные со временем оформляются в общеупотребительные рекомендации. Расхождения в зарубежных и отечественных методиках несущественны. Для примера, ниже представлено сопоставление коэффициентов запасов прочности, необходимых для вычисления допустимых напряжений и соответствующего расчета толщины стенки стальных сосудов.

Таблица 2 Сопоставление коэффициентов запасов прочности по ГОСТ 52857.1 – 2007 с данными зарубежных стандартов для стальных сосудов [18]

Если отечественные нормы и имеют какие-то упущения или важные технологические расхождения с западными аналогами, то в России предусмотрен стандартный механизм взаимосогласования норм и в частных, и в общих случаях – через разработку специальных технических условий (СТУ) или внесения обоснованных изменений в действующие правила безопасности.

Тезис 2) Менеджеры-нефтегазопереработчики демонстрируют полное отрицание положенных им по должности и по профессии знаний общеизвестных положений теории управления [19] – провозглашают в [5] принцип «Регулировать безопасность, но не технологию».

Управляют (регулирование* – частный случай) самим объектом или процессом, а не его свойствами. О результатах управления судят по признакам и показателям свойств объекта управления. Безопасность – одно из важнейших свойств технологического процесса, поэтому регулируют сам техпроцесс, так чтобы он не утратил свое свойство «безопасный». Например, опытный водитель управляет не стрелкой спидометра, а автомобилем, и безопасность движения контролирует по совокупности многих данных, включая показания спидометра. Автомобилей с единственным на панели прибором «рискометром» никто не выпускает, потребители не примут такой «тоталитаризм».

___________________________

* Регулирование – воздействия на объект управления, посредством которых достигается состояние устойчивости этого объекта в случае возникновения отклонения от заданных параметров (Словарь терминов антикризисного управления)  

Ссылаясь на лучшую международную практику, авторы пишут в [5]: «Регулированию подлежат показатели безопасности производства (process safety indices), но не его организационно-технические параметры». О лучшей международной практике достаточно заглянуть в «Гугл» и узнать, что кроме, как в англоязычной статье все тех же авторов [3], термин «process safety indices» практически не употребляется зарубежными специалистами. Новаторы по безопасности из нефтегазопереработки предлагают заменить всю совокупность признанных показателей и признаков безопасности отраслевых социо-технологических процессов из действующих правил только двумя (!) надуманными «process safety indices» – индивидуальным риском гибели для персонала (раз) и для населения (два). Чтобы нечто измеримое (параметр) стало показателем (чего-либо определенного и важного), нужно продемонстрировать характеристическую связь (из теории, опыта, постулата и др.) между параметром и исследуемым свойством. Такой связи для риска гибели индивида с промышленной безопасностью новаторы нефтегазопереработки не раскрывают, а предлагают всем искренне поверить в «10-4» (надо признать  напористо и весьма профессионально).

Известно, что категория безопасность определяется через способность противодействовать опасностям. Опасности гибели людей в нефтегазопереработке не единственны и не превалируют. Трагический опыт техногенных катастроф последних лет свидетельствует, что для бизнеса, общества и государства сегодня в России куда опаснее возникновение единичных крупных промышленных аварии, а не потеря индивида в ближайшие 10000 лет, выраженная в манипулятивных* «годосмертях, кратных 10-4». Современные промышленные аварии несут не только смертельные потери, но и, как апеллирует лучшая международная практика, «репутационные». Для нефтегазового комплекса более характерны и опасны как раз последние, а не смертельные (вспомним недавние душераздирающие образы замазученных пеликанов, порожденных аварией на платформе Deepwater Horizon в 2010 г.; где-нибудь в СМИ промелькнули плачущие вдовы 11 погибших нефтяников?). 

________________

*  Отечественные специалисты знают об этом давно. Еще в начале 1990-х после знакомства с лучшей международной практикой Председатель Госгортехнадзора России Васильчук М.П. и директор ГУП «НТЦ «Промышленная безопасность» рассказывали, что и критерии приемлемого риска, и «управление риском» нужны в той же Норвегии в основном для успокоения общественного мнения. Это важная государственная проблема, безусловно, связанная с промышленной безопасностью, но впрямую к ней не относящаяся.

Будем считать, что для новаторов-нефтегазопереработчиков свет клином сошелся на смертельных потерях. Но и в этом случае «годосмерти, кратные 10-4» не годятся. К примеру, что больше показывает опасность в хорошо изученных и на слуху угольных шахтах, - то, что в 2010 году индивидуальны риск гибели российского шахтера составлял 1,26×10Е-3 или то, что в тяжелейшей аварии на шахте «Распадская» в том же году единовременно погиб 91 угольщик? Когда величина погибших колеблется в значительном диапазоне, «среднеежегодные» параметры мало что показывают об опасностях, скорее затуманивают их, размазывая опасность «средней температуры по больнице» и на устаревших, и на модернизированных.

В своих грезах новаторы взобрались на беспримерные виртуальные высоты. Предлагая негодные показатели безопасности, они хотят регулировать не только их, но и методы их измерения. Буквально требуют: даешь нам «принцип "регулировать методы анализа безопасности"» [5]. Прямо как поется о регуляторах в старой песне «Машинист»:

Вот мчится поезд по уклону
Густой сибирскою тайгой.
А машинисту молодому
Кричит кондуктор тормозной.  

"Ой, тише, тише, ради Бога,
Свалиться можем под откос!
Здесь неисправная дорога,
Костей своих не соберешь".  

Но машинист на эти речи
Махнул по воздуху рукой.
Он паровоз свой разгоняет,
А стук колес сильней, сильней.  

Эх, я на этом перегоне
Свою машину разгоню,
Все регуляторы открою,
Рычаг сильнее оттяну.  

Но вдруг вагоны затрещали,
Валился поезд под откос.
Трупы ужасные лежали,
Едва похожи на людей.  

К земле прижатый паровозом
Лежал механик молодой,
Он с переломанной ногою
И весь ошпарен кипятком.  

Ему хотелось в эту ночку,
Хотелось дома побывать,
Поцеловать малютку-дочку,
Жену к груди своей прижать.  

Судьба несчастная такая
Для машиниста суждена.
Прощай, железная дорога,
Прощайте, дочка и жена.  

Из песни слова не выкинешь. «Этот поезд в огне и нам не на что больше жать». Новая проза суровая. На «прощай железная дорога, прощайте дочка и жена» отвечает: здравствуй, лучшая международная практика с «разумной достаточностью». Об этом последний и самый главный принцип нефтегазопереработчиков безопасности.

Тезис 3) В разных вариантах новаторы заявляют, что ими предлагается «новая философия – "целеустанавливающее" регулирование безопасности», в кавычках [6] и без [1]. Возможно для кого-то это и новая философия – о вкусах с новаторами спорить глупо. Но применительно к обеспечению безопасности «целеустанавливающее регулирование показателей безопасности process safety indices» – это грубейшая методическая ошибка, хорошо известная из философии классической. Дело не только в том, что показатели не являются объектами регулирования, о чем уже обсуждалось в п. 2) выше. Может, кому-то и нравится, что бы его обвешивал реализатор, регулируя показатель веса товара. Ситуация хуже – менеджерами забыты или сознательно отброшены прописные истины, изложенные в любом учебнике по управлению (а, возможно, и в некоторых книжках по менеджменту).

В практических ответственных решениях более фундаментальны не цели, а ограничения. Поставленные цели могут и не достигаться, это бывает, и достаточно часто. «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Но нарушать ограничения нельзя, иначе разрушается сама управляемая система, и самые благородные и прекрасные цели обессмысливаются (некуда и некому их ставить, негде и нечем достигать). В вопросах обеспечения безопасности, как нигде, первостепенны именно ограничения. Требования промышленной безопасности устанавливают жесткие запреты, обеспечивающие сохранность производства как целого, главным образом от масштабных угроз крупных промышленных аварий. При этой внешней жесткости выбор цели производственной деятельности остается достаточно свободным.

Возьмем пример той же нефтепереработки, где за последнюю четверть века цель производства сменилась радикально с «плана» на «рынок» – с обеспечения нефтепродуктами народного хозяйства на извлечение прибыли от продаж нефтепродуктов платежеспособным потребителям, – где тут несвобода и хулимое «предписывающее регулирование»? Благодаря государственной ответственности (в ругательных терминах – бюрократизации, некомпетентности или «командно-административной системе» [1]) «старые» правила безопасности (ограничения) не претерпели значительных изменений, во многом их исполнение и сохранило относительно безопасную нефтегазопереработку*. Ведь рядом в отечественной энергетике в запале реформ преступили лишь некоторые «устаревшие» ограничения (а действительно, зачем уж так рьяно следить за вибрацией, это так утомительно, нестильно и несовременно), и вскоре потеряли в аварии на СШГЭС 3 гидроагрегата, погибли 75 энергетиков, нанесен тяжелый удар технологическому статусу промышленности России.

______________________________

* Если даже судить по предлагаемым новаторами значениям показателей безопасности, то в нефтегазопереработке РФ (в среднем за последние 10 лет по данным Ростехнадзора и Росстата) состояние не хуже, а даже лучше, чем в США (по данным [1]): по индивидуальному риску –  ок. 4×10Е-5 и 4,6×10Е-5 год-1, по удельной аварийности – ок. 0,03 и 15 ав./млн.т, соответственно РФ  и США. В [1] эти же показатели для РФ высчитаны как 8,6×10Е-5 год-1 и 240 ав./млн.т, со ссылкой  на «данные, полученные при использовании статистики по НПЗ».

Допустим, новаторы прочитали учебник по управлению и согласны, что ограничения все же нужны, но действующие требования правил безопасности ими уже не являются, нужно искать именно «новые» ограничения. Откуда же берутся в промышленности обязательные требования безопасности, может действительно источник устарел? Нефтегазопереработчики предлагают экстравагантную версию – считают (см. ниже цитаты курсивом из [1]), что требования периодически нам завозят вместе с оборудованием всегда и исключительно из единственного источника – из США:

- «с 1903 года до 1929 года добычу нефти сотрясали забастовки, погромы и национализации… – страна жила практически на импортных, прежде всего американских (компании "Standard Oil") нефтепродуктах»; 

- «индустриализация (1929-1935 годы), … установки для переработки нефти закупались в основном у американской фирмы "Badger technologies Inc."». Для проектирования и строительства собственных установок в 1933-1941 гг. «чертежи уже добывались по линии научно-технической разведки»; 

- в 1941-1945 гг. по ленд-лизу из США в СССР вместе с нефтепродуктами отправлено и «шесть нефтеперегонных комплексов оборудования, которые стали основой крупных НПЗ в Куйбышеве, Орске, Гурьеве и Красноводске»;  

- в период «наращивания нефтепереработки в СССР в 1965-85 … технологии закупались уже не непосредственно в США, а через европейские страны, прежде всего Францию».

Выходит даже прекрасная Франция не имела технологий, копировала их у США и продавала как свои, – как-то не с руки даже и заикаться об отечественной нефтегазопереработке в «немытой России». По мнению авторов [1] с требованиями безопасности ситуация та же:

«Советский Союз закупал технологию, без каких-либо расчетов и обоснований, и единственной документацией, которой располагали эксплуатирующие организации, были Руководства (инструкции) по эксплуатации. Именно эти документы, содержащие в основном процедуры и требования к организационно-техническим параметрам производства, составили основу и саму парадигму по безопасности и Правил безопасности».

Вот с такими историческими i-фактами и предлагается выкинуть на помойку устаревшие американские требования безопасности, доставшиеся нам из советского прошлого, а в зияющие пустоты ввести «целеустанавливающее регулирование показателей безопасности». Не будем спорить об истории отечественной нефтегазопереработки, на это есть учебники, архивы, специалисты и даже википедия*.

__________________

* Первая в мире промышленная установка непрерывного термического крекинга нефти была создана и запатентована инженером В.Г. Шуховым и его помощником С.П. Гавриловым в 1891 году (патент Российской империи № 12926 от 27 ноября 1891 года). Была сделана экспериментальная установка. Научные и инженерные решения В. Г. Шухова повторены У. Бартоном при сооружении первой промышленной установки в США в 1915—1918 годах. Первые отечественные промышленные установки крекинга построены В.Г. Шуховым в 1934 году на заводе «Советский крекинг» в Баку. (http://ru.wikipedia.org/wiki/Крекинг)

Логика новаторов прозрачна и тотально евроцентрична. Коль скоро и в царской, и в советской России всегда все готовенькое (и оборудование и правила безопасности) получали из США, а после холодной войны, в годы реформ почему-то поставки от противника внутренним союзникам прекратились (см. Рис. 2, «Рим предателям не платит»?), то сейчас новой России нужно продолжить историческую линию, и имитировать хотя бы документацию из США. Возникнет инвестиционный климат и нас завалят оборудованием под новенькие правила безопасности. А они сейчас там в США, как известно, все «целеустанавливающие», значит и нам выбора не остается. А то будет всем крышка, а не модернизация. Кстати, крышка уже одна была, на Саяно-Шушенской ГЭС в 2009 г. (СШГЭС-2009).

Авторские концепция и проект правил безопасности [1 и 7] исходят из маргинальных идеологических предпосылок и ошибочных методических принципов, – это какой-то позор советской системы образования. Не может быть, чтобы это придумали выпускники советских вузов для новой России. И действительно, обнаруживается, – не их эта концепция. «Немцы... вечно они придумают что-нибудь, а русский человек потом мучайся».

В приложении к предлагаемым новым правилам безопасности нефтегазопереработки [7] есть рекомендация к использованию норвежского программного обеспечения DNV Phast Risk. Если открыть рекламные материалы к DNV Phast Risk, то легко обнаружить все ту же песню про «предписывание» и «целеустанавливание» в нефтегазовом комплексе, только речь идет не о США и РФ, а о США и Норвегии, причем США выступают в роли РФ (Рис. 5).

Рис. 5. Слайд из презентации «Оценка рисков – Норвежский опыт» о программном обеспечении DNV Phast Risk

По-видимому, авторская концепция [1] в своих ключевых положениях переписана российскими нефтегазопереработчиками из рекламных баннеров к компьютерной программе DNV Phast Risk, которую почему-то нужно внедрять в РФ. Зачем ради сомнительных благ от дистрибьюции нескольких копий компьютерного кода нужно ломать всю систему требований промышленной безопасности, или «сжечь дом, чтобы приготовить яичницу»?

Но откуда же взялась «целеустанавливающая» концепция применительно к обеспечению промышленной безопасности?

Об этом и далее см. в Части III >>

Весь материал в PDF>>

Литература к Части II:

1.     Концепция совершенствования нормативной правовой базы в области проектирования, строительства и эксплуатации нефтеперерабатывающих, газоперерабатывающих и нефтехимических производств в части, касающейся изменения существующих требований безопасности (с учетом зарубежного опыта и современного развития техники и технологий), для обеспечения надлежащего уровня производственной безопасности. – Минэнерго России, ОАО «Газпром нефть», ЗАО «Технологии: Анализ и Управление». – 2010 г. (http://riskprom.ru/load/0-0-0-303-20 )

2.     Черноплеков А.Н., Николаенко О.В. Совершенствование нормативных правовых актов в нефтегазовом комплексе России поддерживает модернизацию// Нефть и газ Евразия. – 2011. – № 3. (http://www.oilandgaseurasia.ru/articles/p/137/article/1455/ )

3.     A. Chernoplekov, O. Nikolaenko. Push to Modernize Drives Government, Industry to Rewrite Safety Regs for Processing Industry // Oil&Gas Eurasia. – № 3. – 2011 (http://www.oilandgaseurasia.com/articles/p/136/article/1448/#)

4.     Караев А., Николаенко О., Черноплеков А. По принципу разумной достаточности// ТЭК. Стратегии развития. – 2010. – № 5.

5.     О.В. Николаенко, А.Н. Черноплеков, И.А. Заикин, А.С. Крюков. Совершенствование основ и процессов проектирования, строительства и эксплуатации производств переработки нефти и газа, нефтехимии и газохимии через изменение в регулировании промышленной безопасности // Безопасность труда в промышленности. – №4. – 2012. – с.44-51 (http://riskprom.ru/DXfile/pdf_publikacii/2012/BTP_Chernoplek_PB_04_2012.pdf )

6.     О.В. Николаенко. Совершенствование основ и процессов проектирования, строительства и эксплуатации производств переработки нефти и газа, нефтехимии и газохимии через изменение в регулировании промышленной безопасности. Доклад на заседании секции по безопасности объектов нефтегазового комплекса научно-технического Совета Ростехнадзора. 1 ноября 2011 г. (http://riskprom.ru/load/0-0-0-302-20 )

7.     Проект Правил обеспечения промышленной безопасности нефтеперерабатывающих, нефтегазохимических и газоперерабатывающих комплексов. http://www.gosnadzor.ru/obsuzhdenie-zakonoproektov-proektov-normativnih-pravovih-aktov/pravila-obespecheniya-promishlennoy-bezopasosti-neftepererabativayushchih-neftegazohimicheskih-i-gazopererabativayushchih-kompleksov/

 ...

17.   CCPS Guidelines for Facility Siting and Layout. – Center for Chemical Process Safety of the American Institute of Chemical Engineers. - CCPS Publication Number G-84. – 2003.

18.   Зусмановская С.И., Корнеев Б.Ф. Разработка российских национальных стандартов «ГОСТов Р по техническим условиям и расчетам на прочность сосудов и аппаратов». – М.: ЗАО «ПЕТРОХИМ ИНЖИНИРИНГ». – 2009.

19.   Теория управления. Терминология. Вып. 107. – М.: Наука. – 1988. – с.56.

...

Весь материал в PDF>>