В области промышленной безопасности понятие «риск‑ориентированный» появилось не так давно, поэтому для решения насущных и постановки будущих задач предупреждения аварийности и травматизма важно наполнять его специфической предметной окраской, подпитывать актуальным терминологическим содержанием, отвечающим истории отечественной промышленной безопасности и современному состоянию российских опасных производств.
В России с ее опытом в промышленной безопасности найдется и чем наполнить, и с чем гармонизировать терминологические новинки.
Нужно уметь обнаруживать будущие опасности в «рискованной тени» – в этом видится содержательный смысл отечественного риск-ориентированного подхода. Перефразируя известное изречение, можно сказать, что ученье опасностей – свет безопасности, а неученье угроз – тьма риска будущих бедствий.
Совокупность знаний, содержащихся в правилах безопасности (включая качественные
признаки и количественные индикаторы), невозможно подменить результатами
анализа опасностей и количественной оценки риска. Первые упорядочивают прошлое
и предупреждают известные неудачи в настоящем, а вторые ищут угрозы в будущем.
Приемлемый риск аварии не может служить единственным критерием безопасности
объекта.
Сравнение
побочно полученных оценок риска с их «приемлемыми уровнями» находится вне задач
программно-целевого обеспечения промышленной безопасности на ОПО. В лучшем
случае фактическая безопасность ОПО не изменится, но скорее опасности в
ближайшем будущем возрастут из-за получения в настоящем «риск‑индульгенций» за
эрозию действующих правил безопасности (через смягчение, отступление и
невыполнение к нарушению).
Помимо методических трудностей применения существует сложнейшая проблема выбора критериев приемлемости риска – это вопрос не технократический, а ценностный. Здесь требуется не только знание истории и состояния аварийности и травматизма в отраслях промышленности, но и согласие на принятие опасности рискующими.
К сожалению, сегодня поиск этого трудного жизнеобеспечивающего согласия подменяется суррогатом «приемлемого риска», подпираемого научным авторитетом «эксперта» и политическим статусом «законодателя». Чем же тогда будем «научно обосновывать» и «легитимно утверждать» те же правила безопасности, когда авариями и катастрофами вскроются смертельные ошибки «управления риском», а авторитеты и статусы сами упадут до околонулевого «10-6»?
Сегодня несуществующий «риск» превратился в таинственную реальность. Один из многих параметров опасного объекта сам стал объектом, притом еще более опасным. Управленцы риска все настойчивее призывают управлять показателем, а не объектом. В воздухе повисла мысль, что наконец-то найден тот пятый элемент, вездесущностный эфир, что воедино связывает технику, жизнь человека и деньги. Это риск...
Нет необходимости перечислять крупные аварии и техногенные катастрофы, произошедшие в ХХ веке. Все они подробно описаны и систематизированы, произведен анализ причин, которые принимаются во внимание при проектировании и эксплуатации современных опасных производственных объектов (ОПО).
Казалось бы, накоплен солидный опыт в деле предупреждения и ликвидации аварий, проанализированы и вскрыты причины и условия их возникновения, принимаются последующие соответствующие меры безопасности. Однако кривые роста количества и тяжести техногенных происшествий не обнаруживают заметных тенденций к качественному снижению. Основных ответов на это противоречие, по-видимому, два ...
