Обоснование безопасности и допустимого риска аварии: Приемлемая шкала сравнения техногенных опасностей
Установление критериев допустимого риска – важнейший вопрос вновь вводимой процедуры обоснования безопасности (при условии доказательства, теории, гипотезы, что риск аварии – показатель уровня промышленной безопасности – подробнее см. здесь).
Приемлемость опасности аварии – ценностно-окрашенное согласие на начало или продолжение функционирования опасного производственного объекта, т.е. – легитимность опасной производственной деятельность. Ее часто путают с легальностью – внешней правовой разрешительной оболочкой (лицензия, разрешение на применение, декларация безопасности и проч.). Разрешить опасную производственную деятельность (легальность) можно лишь при условии, что имеющийся синтетический образ благ, опасностей и грядущих угроз не только воспринят, но и принят деятельным влиятельным большинством индустриального общества (легитимность).
Приемлемость промышленных опасностей зависит как от источника опасности («карта промышленных опасностей»), так от их общественного восприятия («карта технострахов»). В норме эти карты не должны сильно различаться. Иначе рано или поздно само собой наступает «прозрение» или его специально организуют (обычно после «общественных травм» крупных промышленных аварий). В пределе опасная производственная деятельность даже пресекается, несмотря на вроде бы ее очевидные блага (здесь уместно вспомнить «ядерные страхи» в развитии атомной энергетики, сворачивание подземной угледобычи, замораживание строительства продуктопроводов ШФЛУ и др.).
С конца ХХ-го века для предотвращения подобных неожиданных неконтролируемых последствий в западных странах была разработана и стала широко применяться специальная социо-инженерная технология по формированию ожидаемой «карты технострахов» в индустриальном обществе. В России она известна под вывеской «управление риском». Построение и обслуживание «карты технострахов», без сомнения, базируется на эмпирическом материале имеющейся «карты промышленных опасностей». Но цель «управления риском» не в приведении в соответствие этих карт (для т.н. общепромышленного блага), а сначала в предоставлении заказчику (как правило, бизнесу или «зеленым») реального положения дел о накале промышленных опасностей и их текущим восприятии. Затем, в зависимости от «экономической конъюнктуры», принимаются собственно конкретные технологические решения по разжиганию или умиротворению обнаруженных технофобий – «управление риском». Из большого арсенала этих спецсредств в России наиболее известно размахивание ярлыком «приемлемый риск 10-6». К сожалению, у нас даже среди специалистов бытует мнение, что «управление риском» – это управляющие воздействие только на источники опасности (дескать, технострахи у людей сами собой исчезнут или притупятся, если на ОПО будет все в порядке с промышленной безопасностью). Отсюда и непонимание введения из «лучшей мировой практики» в широкий научно-технический оборот магических рискоцифр типа «10-6». Эти числа имеют весьма отдаленное отношение к строгой науке (например, теории вероятностей, см. подробнее здесь>>). В «управлении риском» посредством этих риск-знаков верящие специалисты по безопасности самоуспокаиваются в своих виртуальных «расчетах рисках» для обоснования безопасности, а уже их авторитетное спокойствие вторично «излучается» и на остальных реально рискующих простых граждан. Так на какое-то время через авторитет риск-менеджеров, обладающих предметами риск-культа «10-6», достигается согласие на принятие опасностей рискующими, которое обычно туманно называют – «приемлемый риск». При такой схеме легитимации в большинстве случаев вообще не важно состояние источника опасности (т.е. собственно обеспечение безопасности – побочное и возможное следствие «управления риском»). Важно получить расчетом заветные «10-6» и легализовать его, посредством утверждением каким-либо авторитетом. Для России к таким авторитетам относятся строчки из западных стандартов, влиятельные фигуры крупных риск-менеджеров и государственные надзорные службы. Как правило, утверждающая инстанция вообще ни сном не духом, откуда взялся в России и именно для России приемлемый риск «10-6». Но магия числа работает, и временно легитимность воспроизводится, – к сожалению, до первой тяжелой аварии. Все упреки обманутых риск-приемлемостью «10-6» граждан, как правило, канализируются на государство (не уберегло, распустило безответственность и проч.). Другие авторитеты страдают меньше (отдельные стандарты и люди терпят крах, но риск0-место пусто не бывает), – лишь всуе поминают, что методы оценки риска слишком неопределенны, а экономике надо развиваться и т.д. и т.п. При этом стараются «проштрафившиеся» риск-инструменты сохранить (иногда даже заменяют «10-6» на «10-4» или на «10-8» – в зависимости от того, что именно выставлено на политическом пьедестале – безопасность или эффективность). И так до следующей аварии.
С введением процедуры обоснования безопасности этот порочный круг завертится с ускорением к трагической для отечественной промышленности развязке. После критического числа растиражированных фактов крупных аварий «конкуренты» могут прилепить России «черную метку» технологически отсталой и опасной индустриальной страны. Тогда на какое-то время станет заморожено уже само индустриальное развитие, а не отдельная отрасль или предприятие. Еще более опасен шантаж по этому направлению. Маргинальным бизнес-сообществом для уничтожения «риском» действующих правил безопасности уже подготовлены высококвалифицированные кадры риск-идеологов, которые буквально заклинают о «10-6», но сами к производству имеют весьма отдаленное отношение. Будущие беды промышленных аварий по ним вряд ли ударят.
Вставший сегодня ребром вопрос о приемлемости опасности – не технократический, а ценностный. Его не решить разработкой «самой правильной» методики расчета риска. К сожалению, в России однобоко освоено понятие «управление риском», а хромой вопрос о приемлемости опасности выдавлен в сферу «магии риска». Сегодня всем, и госнадзорам, и промышленникам, и сообществу специалистов по безопасности требуется рационализация и беспристрастное обсуждение вопроса о приемлемости техногенных опасностей.
Начать можно с толкования того языка, на котором к нам пришли зарубежные «теории риска». Ситуация усугубляется тем, что специалисты уже привыкли к цифрам вида «10-6» и им сложно ломать привычки. Но более важно ознакомить с уровнем промышленных опасностей обычных людей, как они рискуют и чем. Риск-язык «10-6» здесь хорош для внушения, а не для объяснения.
Следует признать значимость достижений лучшей мировой практики в презентации результатов расчетов риска с нужной «приятной» стороны. Специалисты хорошо помнят, что до внедрения «теорий риска» смертельный травматизм измеряли не «индивидуальным риском», кратным 10-х, а числом смертельных случаев на тысячу работающих. Например, в 2010 г. индивидуальный риск смерти в российской нефтепереработке для каждого из 113235 работающих в отрасли оценивался в 8×10-5. В прозаических (отсталых) терминах охраны труда это означает, что в год на тысячу работающих приходится 0,08 смертельных случаев на производстве. Компактная экспоненциальная запись величины «8×10-5» в обыденном сознании воспринимается просто мизерной по сравнению с десятичной «0,08», сцепленной с пугающей «1000». В первом случае никаких умственных арифметических операций для сопоставления значений вроде бы и не требуется, все уже разделено и посчитано как надо неким «чокнутым профессором», а степенной знак «‑» дополнительно подпитывает чувство уверенности в несущественности проблемы. В новом российском законодательстве пошли еще дальше. В Пожтехрегламенте-2008 (№123-ФЗ) описание образа опасности гибели от пожаров сопровождается наноязами типа «одна миллионная», «одна десятимиллионная», «одна стомиллионная». Доступные умозрительные сравнения размеров этих долей с обыденными представлениями о процентах, например акций или откатов, не оставляют сомнений в защищенности россиян от пожаров. Если перевести эти новации в «устаревшие» приземленные понятия, то оказывается, что вместо сегодняшних 14,5 тыс. ежегодно гибнущих в пожарах в помещениях РФ (усреднение за 2002-2011 гг.), закон требует, чтобы в 2012 году в РФ погибло менее 142 человек. Кроме того Пожтехрегламент-2008 устанавливает, что групповая гибель людей в пожарах должна происходить в десять раз чаще гибели одного индивида, желающие могут даже прочувствовать разницу – «одна десятимиллионная» и «одна стомиллионная».
В вопросах установления и принятия критериев приемлемости опасности специалистам надо объясниться не только с рискующими гражданами, но и с ответственным за их жизнь государством – не на птичьем языке «10-х», а на доступном. Это вовсе не означает, что специалисты должны перестать пользоваться привычной шкалой микродолей риска «10-6». Но если требуется согласие на принятие рискующими каких-то опасностей (установить приемлемый риск, обосновать безопасность), то нужно как можно понятнее донести свои специальные знания в более привычных и сравнимых величинах.
В первом приближении условно приемлемым можно считать то, с чем люди живут и сталкиваются достаточно часто, к чему привыкли, что узнаваемо. В бытовой сфере техногенных смертельных угроз – это пожары и дорожно-транспортные происшествия. Косвенно об этом свидетельствует и типовая карта страхов жителей крупных мегаполисов, определяющих вектор массового сознания. Пример такой карты страхов для Москвы см. на рис. 1.
Рис. 1. Пример карты страхов жителя Москвы в 2013 г.
(источник: Большой город № 17(329) 09.10.2013 г.)
Другими словами в массовом сознании уровень гибели в пожарах и ДТП может быть взят за отправную точку для сравнения с другими видами техногенных опасностей. Сравнению подлежит подобное: техногенное с техногенным, а не просто смерть со смертью (как иногда любят сравнивать при еврообосновании приемлемого риска занятия акробатикой, самоубийства, отравления алкоголем и гибель в промышленной аварии).
Для примера рассмотрим более наглядную сравнительную шкалу техногенных опасностей, которая была представлена в докладе А.В. Савиной на недавнем семинаре ДПБ-2013: «Восприятие опасностей в общественном сознании может существенно отличаться от реального состояния. Поэтому для сравнительного выбора критериев приемлемости опасности введем безразмерную величину – децибел риска гибели человека (дБргЧ).
Децибелы широко применяются в различных областях техники, где требуется измерение величин, меняющихся в широком диапазоне (на несколько порядков). Для применения децибелов и оперирования логарифмами вместо процентов или миллионных долей есть ряд причин:
характер отображения в органах чувств человека и животных изменений течения многих физических и биологических процессов пропорционален не амплитуде входного воздействия, а логарифму входного воздействия (закон Вебера-Фехнера). Поэтому вполне естественно шкалы единиц устанавливать именно логарифмические, в том числе, используя децибелы (для адекватного относительного восприятия уровня опасности);
удобство логарифмической шкалы в тех случаях, когда в одной задаче приходится оперировать одновременно величинами, различающимися на много порядков
удобство отображения и анализа величины, изменяющейся в очень широких пределах.
Децибел риска гибели человека (дБргЧ) служит для определения отношения двух величин: измеряемой величины риска (R) и фонового уровня риска (R0):
В качестве опорного/фонового уровня (R0) целесообразно принять риск гибели людей в пожарах и ДТП в России за последние 5 лет (как наиболее знакомых для большинства техногенных опасностях)».
Оценить это значение (R0) можно опираясь на данные официальной российской статистики (подробнее см. Белую книгу России 1950-2012 гг.).
За годы реформ в России число регистрируемых пожаров за 1990-2010 гг. динамично снизилось на 40% с 299,83 до 179,98 тыс. (незначительной рост числа пожаров наблюдался только в 1991-93 гг.). В 2012 г. было зарегистрировано 162,97 тыс. пожаров. К сожалению, число погибших при пожарах в РФ по сравнению с РСФСР выросло. В 1990 г. в РСФСР при пожарах погибло 6 868 чел. С остановкой в 1994-98 гг. к 2002 г. в РФ достигли почти трехкратного роста погибших (19 906 чел.). Затем ситуацию удалось переломить. К 2012 г. уменьшили ежегодное число погибших до 11 635 чел., что пока еще в 1,7 раз выше уровня РСФСР 1990 года.
Рис. 2. Число погибших при пожарах в СССР, РСФСР и РФ, чел. (источники данных: ГПС и МЧС России, а также А.К. Микеев. Пожар, социальные, экономические проблемы. - М.: Пожнаука, 1994. - 586 с.)
За последние 10 лет советской власти (1981-1990 гг.) во всем СССР при пожарах погиб 91 161 чел., а за 10 лет начала XXI в. (2001-2010 гг.) только в России погиб 169 111 чел. – в 1,85 раза больше. Всего в новой России при пожарах за 20 лет погибло в 1,5 раза больше людей, чем во всем СССР за все 45 послевоенных лет. Относительный вклад реформы (за вычетом уровня 1990 г.) в абсолютный прирост гибели людей при пожарах за 1991-2012 гг. составил 178 385 чел.
Надо отдать должное решительности реформаторов, которые в непростой пожароопасной ситуации в стране законодательно установили критерии достижения благосостояния граждан в сфере обеспечения их пожарной безопасности. Теперь пожароопасность принято измерять не привычным числом погибших на 100 тыс. населения (в 1990 г. было 4 погибших на 100 тыс. населения, в 1995 г – 10, в 2000 г. – 11, в 2005 г. – 13, в 2010 г. – 9, в 2012 г. – 8), а частным от этих величин, которое названо в инновационном техническом регламенте 2008 г. о требованиях пожарной безопасности (№123-ФЗ) «индивидуальным пожарным риском» (в 2011 г. он составлял в среднем для индивида-россиянина 8,4х10-5 год-1).
Из транспортных происшествий особенно велико в стране число погибших на автодорогах. С 1988 г. ежегодное число погибших в дорожно-транспортных происшествиях (ДТП) не опускалось ниже уровня 25 тыс. В начале 1990-х в ДТП гибло более 35 тыс. чел. ежегодно. С 1995 г. положение несколько улучшилось, и число погибших до 2000 г. колебалось на уровне – 27-28 тыс. погибших в год, но затем оно опять подскочило до 35,6 тыс. погибших в 2003 г. К 2010 г. число погибших в ДТП снизилось до 26,6 тыс. человек. Динамика этого процесса представлена на рис. 3.
Рис. 3. Число погибших в дорожно-транспортных происшествиях на автомобильных дорогах и улицах в РСФСР и РФ, на 100 тыс. населения
С использованием официальных данных Росстата величина ежегодной смертельной опасности ДТП или пожаре для россиянина может быть оценена риском гибели R0=2,88х10-4год-1 (т.е. 288 погибших на 1 млн населения в среднем за 2008-2012 гг.). Сравнение с этим опорным значением позволяет представить фоновые опасностей аварий в децибелах техногенного риска гибели людей для некоторых опасных отраслей промышленности (Таблица 1):
Таблица 1.
Фоновый риск гибели людей на российских опасных производственных объектах
Эти значения нельзя сразу принимать в качестве приемлемых, потребуются специальное обсуждение, предметом которого станет вопрос, а на сколько от текущего фонового значения должен отличаться приемлемый риск в той или иной отрасли (и даже на конкретном ОПО). Этот «коэффициент запаса» не может быть одинаковым для всех ОПО и всех отраслей – понятно, что он должен зависеть от «размещения» опасности на риск-шкале. И здесь для сопоставления более удобны именно децибелы, а не миллионные доли, как магнитом притягивающие к заветному округлому «10-6» и затрудняющие сравнения реальных опасностей.
Для удобства пересчета приведем справочное сравнение предлагаемой риск-шкалы техногенных смертельных опасностей в децибелах с знакомыми специалистам микродолями «индивидуального риска» (Таблица 2).
Таблица 2
Сравнение приемлемой (в децибелах, дБргЧ) и специальной (в микродолях, 10-6) шкал измерения смертельной техногенной опасности
Риск гибели человека, дБргЧ
Во сколько раз отличается по сравнению с фоновым техногенным риском
Индивидуальный риск гибели человека в микродолях, год-1
0
фоновый риск
300х10-6
–10
меньше в10 раз
30х10-6
–20
меньше в 100 раз
3х10-6
–30
меньше в 1 тыс. раз
0,3х10-6
–40
меньше в 10 тыс. раз
0,03х10-6
–50
меньше в 100 тыс. раз
0,003х10-6
Для сравнения приведем среднероссийские уровни (2008-2012 гг.) некоторых других смертельных опасностей по риск-шкале техногенных опасностей в децибелах (нулевой/опорный уровень – мера опасности гибели россиянина в ДТП или пожаре):
Таблица 3
Уровни некоторых российских смертельных опасности по приемлемой шкале техногенного риска, (децибелы, дБргЧ)
Вид смертельной опасности россиянина (2008-2012 гг.)
Уровень опасности, дБргЧ
Риск смерти от всех причин
+ 16,9
Риск смерти для мужчин трудоспособного возраста
+ 15,5
Риск младенческой смертности
+ 14,4
Риск гибели от болезней кровообращения
+ 14,3
Риск смерти для женщин трудоспособного возраста
+ 9,7
Риск смерти от внешних причин (убийств и самоубийств, отравлений, травм и др.)
+ 7,2
Риск гибели в пожаре или ДТП
± 0
Риск гибели от самоубийства
– 0,8
Риск гибели в транспортном происшествии
– 1,0
Риск гибели в ДТП
– 1,7
Риск материнской смертности
– 2,2
Риск смерти от туберкулеза
– 3,0
Риск гибели от убийства
– 3,3
Риск случайного смертельного отравления алкоголем
– 3,4
Риск гибели в пожаре
– 5,0
…
–
(справочно) Допустимый риск гибели россиянина в пожаре по ФЗ-123
– 24,6
Шкала техногенных опасностей в децибелах (дБргЧ) более приемлема для большинства рискующих россиян, т.к. она интуитивно понятна, по ней проще ориентироваться в уровне техноугроз (использованы простые числа, и знак минус указывает на меньшую опасность), к ней легче привыкнуть. Напротив, для менее рискующих специалистов более приемлема привычная для них шкала в микродолях риска «10‑6». Привычки – дело наживное, но дело безопасности должно быть выше привычек, особенно у специалистов.
Если действительно требуется обосновывать приемлемый уровень опасности (договариваться и устанавливать допустимый риск аварии), то необходимо в доступной форме знакомить рискующих с реальной «картой опасностей» производственной деятельности, и в этом случае необходима приемлемая риск-шкала, например в децибелах (дБргЧ). Если же исполняется задача «управления риском» по формированию и контролю «карты страхов» рискующих, то целесообразно пользоваться риск-шкалой в микродолях (10‑6). В первом случае (риск-шкала в дБргЧ) речь идет о рациональном объяснении, поиске приемлемого для большинства решения, а во втором (риск-шкала в микродолях) – о манипулятивном внушении. И та и другая задача крайне важны для обоснования и обеспечения безопасности опасных производственных объектов. Но их нельзя смешивать и путать, особенно специалистам по обеспечению безопасности. В противном случае даже самый опытный профессионал быстро теряет силу своих знаний и опыта, и фактически превращается в орудие труда высококвалифицированных манипуляторов «управлением риском». В этом случае вопрос о приемлемом риске выпадает из рационального обсуждения (его даже невозможно поставить, исчезает вопрошаемый), а технические специалисты поневоле или по неведению превращаются в наивных (и даже искренних) вторичных торговцев «картой страхов» рискующих россиян. Профессионалы промышленной безопасности или замещаются опасными профанами, или сами деградируют в безответственных наблюдателей за горящей синим пламенем старой «картой опасностей» промышленной России.
Сегодня от специалистов по безопасности срочно требуется посильная актуализация отечественной карты промышленных опасностей, а не звучные заклинания о «микроприемлемости 10-6». Карту реальных угроз нельзя заменить виртуальным риском, иначе обоснование безопасности на бумаге превращается в безответственную профанацию по легализации приемлемого для маргинального меньшинства риска «10-6», а на деле – в опасную торговлю снятием защит безопасности у большинства рискующих россиян.
