О состоянии и перспективах развития угольной промышленности

Стенограмма

Д.Медведев: У нас сегодня выездное отраслевое совещание, очень важное. Оно посвящено состоянию дел в угольной отрасли. Мы совсем недавно, на прошлой неделе, обсуждали вопросы развития металлургии. Сегодня поговорим об угледобыче, об угольной отрасли по разным направлениям, но, конечно, с акцентом на обеспечение безопасности в этой отрасли. Проанализируем, как исполняются ранее данные поручения, конечно, поговорим о том, что можно сделать в текущей ситуации, имея в виду будущее.

За последние годы угольная промышленность развивалась и существенным образом изменилась. Растут инвестиции в обновление основных фондов, продолжается создание новых добывающих и обогатительных мощностей. И это на фоне того, что угольщики наравне с другими отраслями реального сектора испытывают влияние известных негативных факторов. В мире, как известно, наблюдается падение цен на уголь, обостряется конкуренция, принимается целый ряд решений по климатической линии, которые влияют на угольную отрасль, замедляются темпы промышленного производства, что влияет на внутренний спрос, энергетический баланс постепенно перераспределяется в пользу целого ряда более дешёвых видов топлива и находится под воздействием иных факторов.

Всё это не может не сказаться на состоянии дел в нашей угольной промышленности. Хотя в прошлом году предприятиями добыто свыше 370 млн т угля – это на 4% больше, чем в 2014 году. Почти половина общего объёма поставок, то есть порядка 155 млн т, ушла на экспорт. В этом году, по аналитическим расчётам, во всяком случае, все полагают, что экспортный объём сохранится примерно на том же уровне. Это при нынешних входящих условиях неплохой результат.

В самом Кузбассе, где мы и собрались, потому что это особый регион, дела также обстоят в целом неплохо. Я перед совещанием заехал посмотрел обогатительную фабрику, безусловно, производящую позитивное впечатление, потому что она новая, современная. В этом году будут запущены ещё две фабрики, намечен ввод двух новых шахт и разрезов вместо отработавших своё и закрытых.

Напомню, два года назад мы утвердили программу развития угольной промышленности на период до 2030 года. В ней есть ряд важных ориентиров, которые мы используем, которым мы следуем, по добыче и переработке, по увеличению рентабельности активов, по промышленной и экологической безопасности. Для её реализации требуется решить ряд важных задач. Укрупнённо я на них остановлюсь, по блокам.

Первое – это, конечно, обеспечить сбалансированность развития отрасли, в том числе за счёт поддержки внутреннего спроса на уголь и продукты его переработки. Здесь есть объективные сложности, о которых мы знаем. Потребность в угле в основных сегментах российского рынка – я имею в виду электроэнергетику, металлургию, ЖКХ, аграрный сектор – сжимается по целому ряду направлений. По понятным причинам доминирует газовая генерация, что, кстати, по-разному оценивают и в самой газовой отрасли, если говорить откровенно. Но это тоже вопрос, который следует обсуждать с учётом общего платёжного спроса, который существует на нашем энергетическом рынке. Тем не менее нужно искать новые, перспективные направления использования угля, как то, например, глубокая переработка, цементная, химическая промышленность.

Второе: развитие железнодорожной и портовой инфраструктуры для продажи и перевалки угля. Тоже тема хорошо известная. Нами предусмотрено перемещение центров угледобычи в Восточную Сибирь, на Дальний Восток. С учётом роста экспорта производится реконструкция и строительство новых железнодорожных линий и портовых терминалов. Но если спрос на европейском рынке меняется незначительно под влиянием ряда факторов, то потребности Азиатско-Тихоокеанского региона всё-таки в целом достаточно заметно растут. Планируется, что к 2030 году наши объёмы поставок на восточном и атлантическом направлении где-то выйдут на равный уровень. Очевидно, что инфраструктура должна быть к этому готова, и она должна вводиться под те объёмы, которые на рынке возникают. Это важно, тем более что доля расходов на перевозку к себестоимости угля несопоставима с другими отраслями. Она может достигать половины конечной цены. И здесь нужна полная предсказуемость, в том числе и в вопросах тарифов. Уверен, что сегодня на эту тему разговор будет заинтересованный. Исходя из этого фактора компании и планируют свою инвестиционную деятельность.

И наконец, третье – не по значению, а в порядке того, о чём я говорю, – это, безусловно, обеспечение максимальной безопасности при добыче. В России подземным способом добывается около 100 млн т угля, открытым – около 270 млн т – по состоянию на 1 апреля 2016 года. В государственном реестре производственных объектов зарегистрировано 99 шахт – тоже по состоянию на начало апреля. На 61 ведутся горные работы. Остальные находятся в стадии консервации или ликвидации. Из этих 99 шахт к опасным по внезапным выбросам газа относятся 19, а к так называемым сверхкатегорийным – 25. С учётом этих обстоятельств вопросы безопасности должны оставаться в эпицентре внимания, быть приоритетом как для собственников шахт, так и для надзорных органов. Понятно, что специфика производства такова, что оно является рисковым. Этот фактор полностью устранить невозможно, но нужно к этому максимально стремиться.

Сегодня ровно 40 дней с момента трагических событий в Воркуте, когда на шахте «Северная» погибли 36 человек. Семьям погибших была оказана материальная помощь, работа комиссии по расследованию причин и ликвидации последствий продолжается. Но определённые выводы можно, конечно, сделать уже сейчас. Глубина переработки пластов подземным способом постоянно увеличивается, а стало быть, повышаются и геологические, и технологические риски. Если новые предприятия имеют, как правило, более благоприятные условия с точки зрения безопасности, то старые требуют всё более пристального внимания (не только у нас, конечно, это мировая тенденция) и иных подходов к организации труда.

Параллельно с обновлением и модернизацией шахт должна постоянно вестись работа по совершенствованию систем безопасности горных работ. Надо провести тщательный анализ шахт и разрезов, в которых добыча ведётся в особо опасных условиях, и в случае необходимости принять меры, если требуется (давайте это тоже обсудим), ужесточить требования к применяемому в подземных выработках оборудованию и приборам, ещё раз внимательно изучить, как проводится их сертификация.

Также крайне важным является вопрос обеспечения достаточности геологической изученности недр. По большинству сверхкатегорийных и опасных по выбросам газа шахт лицензии, как известно, были получены ещё в 1990-х годах. Понятно, как это было сделано, – на основании положения о порядке лицензирования, то есть по самому факту проведения работ на участке недр при наличии горноотводного акта. При формальном соблюдении требований к технической документации на новых участках не всегда проводился реально необходимый объём геологоразведочных работ, особенно на более глубоких горизонтах. При этом, как мы знаем, по мере увеличения глубины добычи уровень содержания метана, количество геологических аномалий могут возрастать. Нужно подумать над тем, чтобы в законодательстве о недрах были установлены требования к параметрам изученности с учётом региональной специфики и, конечно, чтобы эти требования неукоснительно соблюдались.

У присутствующих участников совещания есть и другие предложения на этот счёт, они касаются, в частности, вопросов о замещении использования марки угля, который добывается на сверхкатегорийных шахтах, на уголь, который добывается открытым способом, предлагается сконцентрировать внимание на предварительной дегазации угольных пластов. Мы посмотрим. Подготовленный проект решения достаточно объёмный, я его вчера посмотрел, 30 пунктов практически. Тем не менее, если прозвучит что-то из того, что не попало в протокол, – пожалуйста, сформулируйте вашу позицию, мы постараемся в режиме поручений всё это отразить.

Теперь я попрошу выступить с общим сообщением Александра Валентиновича Новака, а потом послушаем других коллег. 

А.Новак: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, уважаемые участники совещания, коллеги! В своём докладе я хотел бы остановиться на трёх важных вопросах о состоянии и перспективах угольной отрасли и предложениях. Первое – это экономическое положение отрасли с учётом внутренних и внешних факторов. Второе – это вопросы промышленной безопасности и охраны труда. И третий вопрос вытекает из первого и второго – это завершение реструктуризации угольной отрасли.

С точки зрения экономики Российской Федерации угольная промышленность России является сегодня одной из системообразующих, при этом полностью является рыночной отраслью, ни одного государственного предприятия нет в отрасли. Уголь – это пятый базовый экспортный продукт Российской Федерации. По объёмам экспорта угля Россия занимает третье место в мире после Индонезии и Австралии. В угольной отрасли трудится 148 тыс. человек плюс 500 тыс. рабочих мест в смежных отраслях. Угольные предприятия являются градообразующими для 31 моногорода общей численностью 1,5 млн человек. 50% электроэнергии в Сибири и на Дальнем Востоке производится угольной генерацией. Уголь – груз номер один для железнодорожников, он обеспечивает 39% грузооборота страны.

Вместе с тем сегодня угольные компании как в России, так и в мире переживают не лучшие времена. Сокращается добыча угля в крупнейших угледобывающих странах – в Китае, США, Индонезии. С 2011 года падают мировые цены на угольную продукцию. С 2014 года тенденция роста потребления угля в мире сменилась на противоположную – сокращается объём международной торговли твёрдым топливом. Тем не менее в этих непростых условиях отрасль продолжает развиваться. Как сказал Дмитрий Анатольевич, растёт добыча угля (только за прошлый год выросла почти на 20 млн т), модернизируются действующие и вводятся новые мощности. На сегодня резерв производственных мощностей оценивается в объёме около 60 млн т.

Необходимо отметить, что в полном объёме удовлетворяются потребности экономики страны в угольной продукции. Впервые за много лет в 2015 году вырос спрос со стороны энергетиков Восточной Сибири, однако тенденция падения внутреннего спроса на уголь сохраняется. Несмотря на обострение конкуренции между странами – экспортёрами угольной продукции, не снижается экспорт российского угля, однако темпы его существенно замедлились. Если в период 2010–2014 годов внешние поставки угля выросли на 40 млн т, то в последние два года они сохраняются примерно на одном уровне. Мы наблюдаем снижение спроса и продаж, в частности в Китайскую Народную Республику (объём замещён другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона). При этом в условиях изменения конъюнктуры внешних угольных рынков Россия переориентирует угольный экспорт на восток. Говоря о конъюнктуре внешнего угольного рынка, мы видим, что уже пять лет идёт падение цен на уголь. За это время экспортные цены на российский энергетический уголь в долларах снизились в 1,6 раза, на коксующийся – в 2,2 раза. Цена в рублях на уголь даже с учётом девальвационного эффекта снизилась на 21%. Мы прогнозируем, что в текущем году тенденция падения контрактных цен сохранится.

Несмотря на то что в рублёвом эквиваленте с 2013 года цены на уголь растут в связи в ростом курса доллара, существенно ухудшилось финансово-экономическое положение угольных компаний. В частности, с 2012 года начала снижаться отраслевая сальдированная прибыль до налогообложения. В 2013 году эта прибыль сменилась на убыток, который в следующем, 2014 году достиг наибольшего отрицательного значения – более 100 млрд рублей. Доля убыточных компаний в целом, по итогам прошлого года, – 31%. Надо сказать, что высокий рост курса доллара в 2014 и 2015 годах не только не компенсировал падение цен, но даже ухудшил ситуацию. Это связано с высоким уровнем закредитованности отрасли. Задолженность по займам и кредитам почти удвоилась и превысила 620 млрд рублей. Соответственно, выросли расходы на облуживание кредитов, прежде всего валютных. За последние два года убытки от переоценки кредитных обязательств выросли до 80 млрд рублей, или более чем в 13 раз. Затраты на уплату процентов по займам и кредитам увеличились более чем в два раза. В результате по итогам прошлого года в числе убыточных организаций были и крупные системообразующие угольные компании – СУЭК, «СДС Уголь», «Мечел».

Осложняет ситуацию растущая доля затрат на перевозку угля. В структуре экспортной цены российского угля доля затрат угольной промышленности упала с 43 до 22% за счёт роста доли услуг по транспортировке и перевалке угля. При этом за 2015 год вырос тариф на перевозки, на экспорт по коксующемуся углю на 25%, ещё на 9% – в 2016 году, то есть с декабря по январь – на 36%. По каменному углю, по энергетическому – на 21%. Для стабильной работы, осуществления инвестиций на воспроизводство сейчас для отрасли критичны предсказуемость и понимание долгосрочного тарифа.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! С учётом вышесказанного мы предлагаем Федеральной антимонопольной службе обеспечить сдерживание роста тарифов на экспортные перевозки угольной продукции, а также переход на принципы долгосрочного тарифообразования на базе сохранения существующих принципов тарифной методологии прейскуранта 10.01. Дефицит финансовых ресурсов привёл к ограничению инвестиционной деятельности угольных компаний. Инвестиции в основной капитал за период 2012–2015 годов сократились почти в два раза. Практически свёрнуты инвестпрограммы многих угольных компаний. По нашим расчётам, в сложившихся условиях может произойти дальнейшее сокращение инвестиционной активности угольных компаний до 50 млрд рублей в год. Поскольку основным источником инвестиций в основной капитал являются только амортизационные отчисления, это может привести не только к отказу от ввода новых мощностей, но и к деградации имеющихся, что скажется на промышленной безопасности.

Таким образом, экономическая ситуация угольной отрасли характеризуется рядом системных проблем. Хотел бы добавить то, что не было сказано. Это риски роста фискальной нагрузки на угольную промышленность при недропользовании, в том числе в части платы за водопользование, водного налога, экологических платежей, отчислений на использование земельных участков, размещение вскрышных пород и отходов углеобогащения.

Для решения этих проблем Минэнерго предлагает актуализировать программу лицензирования угольных месторождений до 2020 года, предусматривающую компенсацию марочного состава углей с учётом потребностей угольного рынка в особо ценных марках, выбывающей сырьевой базы, планов обеспечения месторождений транспортной и энергетической инфраструктурой, и учитывать особенности лицензирования участков с особо опасными горно-геологическими условиями. Также предлагается усовершенствовать процедуру согласования отклонений от лицензионных соглашений, обусловленных негативной ситуацией на угольных рынках, процедуру согласования проектной документации на строительство и эксплуатацию объектов угледобычи, перейти на долгосрочное тарифообразование, скорректировать сроки и проработать механизмы перехода на технологическое нормирование.

Следующий блок – вопросы промышленной безопасности и охраны труда. Говоря о тенденциях в динамике производственного травматизма в угольной промышленности, нельзя не отметить ряд позитивных моментов. Смертельный травматизм в долгосрочной ретроспективе снижается как в абсолютных, так и в относительных значениях. В целом по отрасли число травм со смертельным исходом на 1 млн т угля снижено с 1993 года с 1 до 0,07, или в 14 раз. Уровень смертельного травматизма на шахтах в расчёте на тысячу работающих стал ниже, чем в ряде других отраслей, – на 30% ниже, чем при добыче металлических руд и при морских перевозках. При этом удельные затраты на охрану труда в угольной отрасли самые высокие. Однако на шахтах России сохраняются высокие риски возникновения крупных аварий. Если посмотреть динамику смертельного травматизма прошлых лет, то явно видна цикличность аварий с большим количеством погибших.

Основной причиной большинства аварий явились взрывы метана. После аварии на шахте «Распадская» в 2010 году значительно был ужесточён контроль соблюдения правил безопасности, в том числе за счёт совершенствования нормативно-правовой базы. Был принят ряд решений в части обеспечения условий безопасного ведения горных работ. Основополагающими решениями стали указ Президента 2010 года, в соответствии с которым Правительство Российской Федерации стало осуществлять руководство деятельностью Ростехнадзора, а также целый ряд поправок, внесённых по инициативе Правительства, в различные федеральные законы. В ноябре 2013 года утверждены новые правила промышленной безопасности для угольных шахт. Они коснулись всех аспектов обеспечения безопасности – ведения документации, работы сотрудников, противоаварийной защиты, вентиляционных устройств, ведения горных работ, очистных, а также других связанных процессов. Всего за период с 2010 года было принято около 60 нормативных документов в части совершенствования федеральных норм и правил в области промышленной безопасности.

Тем не менее, как показала недавняя трагедия на шахте «Северная», основные причины риска смертельного травматизма не ликвидированы. Продолжают оставаться следующие вызовы и угрозы: наличие большого количества шахт, работающих в сложных горно-геологических условиях, что обуславливает высокие риски возникновения крупных аварий с человеческими жертвами; недостаточный уровень профессиональной подготовки занятых на подземных работах и членов вспомогательных горноспасательных команд; сокращение инвестиционных программ угольных компаний вследствие ухудшения их финансового положения.

В рамках правительственной комиссии, созданной Вами, Дмитрий Анатольевич, возглавляемой Аркадием Владимировичем Дворковичем, подготовлены предложения по улучшению ситуации. Среди них обратил бы внимание на следующие: продолжение работ по совершенствованию нормативной базы и технического регулирования по промышленной безопасности и охране труда;

необходимость повышения качества профессиональной подготовки занятых на подземных работах; предложение по изменению в системе специального страхования, предусматривающее увеличение с 20 до 40% объёма средств, направляемых на финансирование предупредительных мер и обучение персонала в части обеспечения безопасности горных работ на шахтах (эта мера планируется только для шахт, обращаю внимание); меры по стимулированию закупок отечественного оборудования, обеспечивающие безопасность работы шахт (в качестве механизмов такого стимулирования можно рассмотреть субсидирование процентных ставок по кредитам, полученным на приобретение нового оборудования и систем безопасности); предоставление предприятиям отрасли утилизационной премии при списании старого оборудования, а лизинговым компаниям – госгарантий при приобретении и передаче в аренду оборудования.

В целом этот вопрос обсуждался Минпромторгом, такие меры поддержки существуют в других отраслях. Считаем, что для угольной отрасли они также целесообразны с учётом сегодняшнего положения и необходимости стимулирования именно работ и приобретения оборудования по повышению безопасности.

Третий блок – реструктуризация угольной промышленности. Хочу отметить, что определяющее влияние на снижение травматизма, в том числе и смертельного, оказала реструктуризация угольной промышленности. В ходе реформирования отрасли были ликвидированы особо убыточные шахты, имеющие наиболее сложные горно-геологические условия отработки пластов.

За период с 1990 года значительно вырос удельный вес наиболее безопасного открытого способа добычи угля. Общее количество шахт сократилось на 169 технических единиц – с 239 до 70, то есть в три с половиной раза. Ликвидированы все 30 шахт в Подмосковном бассейне и все 27 шахт на Урале.

Высокий смертельный травматизм в угольной отрасли связан также со сложными, в том числе по сравнению с зарубежными странами, условиями подземной отработки угольных пластов. Практически все аварии на шахтах произошли из-за взрывов метана, вызванных высокой метанообильностью отрабатываемых пластов, временными, неустойчивыми схемами проветривания горных выработок, обусловленных работой в уклонных полях.

Несмотря на сокращение количества шахт, сегодня ещё более половины шахт одновременно опасны по взрыву метана и пыли, горным ударам, самовозгоранию пластов. Почти каждая третья шахта в России работает на глубине более 500 м. Две шахты – «Воркутинская» и «Комсомольская» в Печорском угольном бассейне – добывают уголь на глубине более 1 км. Причём при сокращении числа занятых на подземных работах растёт концентрация горных работ и интенсивность труда. Так, за последние 15 лет среднегодовая мощность одной шахты удвоилась, а среднесуточная нагрузка на очистной забой выросла в четыре раза. Это в свою очередь требует надлежащего пылегазового режима и более надёжных условий дегазации и проветривания.

Министерство энергетики предлагает образовать комиссию по определению шахт, осуществляющих добычу угля в особо опасных горно-геологических условиях, анализу их работы и по результатам анализа представить в Правительство Российской Федерации предложения по их функционированию, в том числе с учётом анализа зарубежного опыта обеспечения безопасного ведения горных работ.

Мы уже имеем опыт поэтапной ликвидации особо опасных шахт. Например, в Кузбассе на принципах государственно-частного партнёрства уже реализуется утверждённая в июле 2015 года комплексная программа поэтапной ликвидации убыточных шахт, расположенных на территории городов Прокопьевска, Кисилёвска, Анжеро-Судженска, переселения жителей с отработанных территорий. С целью выполнения этой программы используется новый механизм предоставления права пользования новыми участками недр с обременением недропользователя обязательствами по проведению ликвидационных мероприятий на убыточных шахтах. Необходимо продолжить реализацию этой программы.

Также необходимо продолжить завершение программы реструктуризации угольной промышленности, которая показала свою эффективность. С 1994 года численность работников отрасли сократилась с 950 тыс. до 150 тыс. человек, производительность труда выросла в три раза, исключились полностью дотации из федерального бюджета на поддержку шахт, закрыли, как я уже сказал, 169 шахт, переселили из ветхого и аварийного жилья более 40 тыс. семей.

Объём необходимых бюджетных средств на завершение программы до 2020 года составляет 35 млрд рублей. Сейчас предусматривается ежегодно 3,5 млрд рублей, и это те средства, которые в рамках бюджета позволяют в течение 10 лет завершить данную программу. Если будет выделяться больше в рамках возможностей бюджета, то, конечно же, этот срок можно было бы сократить.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в заключение хотел бы отметить, что утверждённая Вами, как Вы также отметили, в 2014 году долгосрочная программа развития угольной отрасли практически по всем показателям выполняется опережающими темпами. Вы также обозначили её основные ориентиры, я не буду повторяться, хотел лишь сказать, что предложения по решению наиболее актуальных проблем отрасли и достижение основных ориентиров программы развития угольной промышленности на период до 2030 года нашли своё отражение в проекте протокольных решений сегодняшнего совещания, и надеюсь, что участники сегодняшнего совещания выскажут своё мнение по этим вопросам. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо Александр Валентинович.