Главная » 2010»Октябрь»13 » Периферийная российская нефтепереработка. Несбывшийся расцвет
Периферийная российская нефтепереработка. Несбывшийся расцвет
09:07
редакция газеты Ведомости горюет 13.10.2010 в №193 (2711):
Синица в руке или журавль в небе? Примерно такой выбор сейчас стоит перед правительством, затеявшим перестройку налогообложения нефтяной отрасли.
Минэнерго предлагает твердо держаться за синицу: государству нужно поддерживать экспорт сырой нефти, а не нефтепродуктов, убеждает ведомство коллег из Минфина.
Добыча падает — бюджет рискует доходами. По мысли Минэнерго, снизив экспортные пошлины на нефть, можно стимулировать освоение новых месторождений: у компаний увеличится прибыльность добычи, тогда как сегодня их основной заработок — от нефтепереработки. Решится и больная проблема заполнения ненужных нефтепроводов, на которые угроханы огромные деньги. Да и бюджету в итоге будет выгодно: хотя в первое время нефтяники недоплатят около 70 млрд руб., зато в перспективе доходы бюджета от нефти вырастут, обещает Минэнерго.
Продавать сырую нефть России выгоднее, чем нефтепродукты, подтверждают и уважаемые аналитики банка UBS.
И они тысячу раз правы. Потому что, во-первых, большинство российских НПЗ были построены чуть ли не при Сталине. Более современные заводы, которые СССР строил в 1970-1980 гг., размещались в союзных республиках, у нас остались более старые мощности. Но даже они не были ориентированы на производство светлых нефтепродуктов — автомобилистов в советские времена было мало.
Глубина переработки нефти у нас — 72%, а в развитых странах — 90%. Мы существенно отстаем технологически. Единственный новый НПЗ, который планировалось построить на территории России, «Роснефть» недавно решила перенести в Китай.
Во-вторых, действующая система экспортных пошлин в России ориентирована на то, чтобы светлые нефтепродукты продавались дома, а гоним на экспорт мы в основном топочный мазут, который и производим в избытке и на который установлена чрезвычайно низкая пошлина. Конечно, экспортировать топочный мазут невыгодно: мы же вывозим нефтепродукты, которые в среднем лишь на 3% дороже сырой нефти.
Все могло бы измениться, сделай правительство ставку на модернизацию нефтепереработки. Новые НПЗ, работающие на современных технологиях, могли бы производить светлые нефтепродукты высокого качества, экспорт которых приносил бы в бюджет несопоставимо больше денег, чем продажа сырой нефти.
И это не просто был бы дорогой экспорт, прибыль госбюджету и компаниям. Россияне ездили бы на хорошем бензине, меньше травмируя экологию. Структура экспорта наконец приобрела бы цивилизованные черты: правительство давно хотело наращивать долю товаров с высокой добавленной стоимостью. Но модернизация нефтепереработки для правительства — это журавль в небе. Не известно еще, удастся ли его поймать.
Когда в 2004 г. в последний раз меняли систему налогообложения нефтяников, целью было именно стимулирование нефтепереработки. Считалось, что высокие пошлины на экспорт нефти и относительно низкие — на экспорт нефтепродуктов заставят компании инвестировать деньги в модернизацию и строительство НПЗ, — дескать, будет выгодно производить хорошие нефтепродукты и продавать их за рубеж. Но этого не случилось.
Главная причина неудачи — правительство панически боится дефицита бензина внутри страны. Именно из-за этого пошлины на светлые нефтепродукты слишком высоки, зато мазут чрезвычайно выгодно гнать за границу. А светлые нефтепродукты тем временем дают хорошую маржу и на внутреннем рынке — гляньте на ценники на любой автозаправке. Получается, что у нефтяников на самом деле нет никаких стимулов для развития переработки. Все и так прекрасно.
К тому же в России год за годом откладывается переход на жесткие стандарты качества топлива. А зачем производить хороший бензин, вкладывая миллиарды долларов, если и плохой охотно покупают?
Если идеи Минэнерго будут воплощены, доходность нефтепереработки снизится, о модернизации НПЗ придется забыть. Зато, возможно (но не гарантированно), добыча станет привлекательнее, будет больше сырья на продажу. Тут главное — решить, чего мы хотим в итоге: журавля или синицу.
