Известный по шильдиками на иномарках ГДдепутат занялся вскрытием трупа эрэфного неолиберализма.

Из оранжевого атласа по расчленению он узнал, что внутри должно быть гражданское общество, конкуренция, индивид и ночной сторож.

Очень удивился, обнаружив под скальпелем топора совсем непонятную анатомию. видимо не тот код. зря забрызгался только.

усопший должен был поступить из местного отделения милиции как стяжатель-передприниматель, а его привезли сразу из роддома - по накладной как скрягу-буржуа.

Любимый, золотой с инкрустацией шильдик «народ не тот» толкают за рецепт на генетически-либеральные таблетки. евронаркоманы уж давно подсели на эти колеса. пора приобщать и быдло. и народ станет «тем». а пока досада, как сглотнет - сразу тошнит. опять эти козлы такую хорошую идею облевали

Ведомости 22.01.2010, №10 (2528)

Общество: Наш культурный код

Сергей Петров, депутат Государственной думы РФ; основатель группы компаний «Рольф»

Кажется, уже ни для кого не секрет, что корни российского, специфического отношения к прогрессу и бизнесу как его движущей силе следует искать в нашем культурном коде. В затянувшемся крепостничестве, возможно, в вечно живой советской этике, которая смешалась с этикой православной. Так или иначе, а бизнесмен в России — персона чужеродная.

Аргентинский социолог Мариано Грондона разработал целую типолoгию, сопоставляя общества с прогрессивной и традиционной патриархальной культурой. Так вот, ориентированные на прогресс культуры уважают отдельного человека как личность и доверяют его выбору. Культуры, противящиеся прогрессу, относятся к личности с подозрением, и эта подозрительность питает недоверие, авторитаризм и централизацию. Вот лишь несколько пунктов научных размышлений Грондоны.

Труд в культуре, поощряющей новаторство, — это нравственный и общественный долг, главная форма самовыражения и источник удовлетворения. В противящейся прогрессу культуре это бремя, необходимое зло; настоящее удовольствие и удовлетворение можно получить только за пределами рабочего места.

Инакомыслие или разногласие критически важны для прогресса, реформ и поиска истины в культуре, поощряющей новаторство. В противящейся прогрессу культуре диссидент — это преступник, угрожающий стабильности и сплоченности.

Экономическая справедливость в прогрессивной культуре требует инвестиций и сбережений для блага будущих поколений. В противящейся прогрессу культуре экономическая справедливость диктует равное распределение среди ныне живущего поколения.

Религия объясняет и оправдывает успех в культуре, ориентированной на развитие. В культуре, противящейся прогрессу, религия санкционирует страдание.

И наконец, богатство. В культуре новаторства это продукт личной инициативы и усилий человека. В противящейся прогрессу культуре это природный или материальный ресурс, а жизнь — это борьба за овладение им или перераспределение.

Почувствуйте разницу. Пропасть, разделяющую такие культуры, некоторые называют особым путем. Не уточняя, что это путь в никуда.

При этом большинство наших сограждан не чувствуют себя частью общества, а только ждут от государства, как от высшего разума, решения проблем.

Конечно, требуется время, чтобы к государству изменилось отношение. Как только госуправлению будет отведена роль ночного сторожа, призванного просто следить за порядком и не мешать развитию бизнеса, тогда, возможно, изменится отношение и к бизнесу. Стоит ли удивляться, что Россия занимает 120-е место в мировом рейтинге экономических свобод.

Уверен, что в российском обществе есть представители культур и того и другого типа. Вот только в отношении к бизнесу второй тип преобладает. Сам «бизнес» у нас поэтому особенный. По моим оценкам, лишь 25-30% российских компаний — это бизнес в общемировом рыночном понимании. Остальные 70% так или иначе связаны с государством или чиновниками.

На первом уровне находится административный бизнес, т. е. бизнес, построенный на использовании административного ресурса. Жены, братья и кумовья губернаторов и мэров поголовно открывают в себе таланты предпринимателей, получают огромные преимущества и практически монопольные условия. Конкурировать с административным бизнесом практически невозможно.

Но, что еще страшнее, административный бизнес создает среду для следующего уровня — бизнеса номенклатурного, который существует непосредственно при органах власти — как федеральных, так и местных, продает зерно, нефть и другие ресурсы. Здесь речь уже идет не столько о бизнесменах, сколько о чиновниках с фантастической зарплатой, которые всем владеют, но ни за что не отвечают.

Отдельный разговор — так называемые олигархи, которые крепко-накрепко привязаны к государству и обязаны быть лояльными.

Никто не спорит с тем, что для бизнесмена вполне естественно использовать свои связи, знакомства и возможности для того, чтобы построить эффективную компанию, — так поступают во всем мире. Но есть ведь и так называемая «точка перегиба», очерченная законом и моралью. В России перешагнуть за такую черту чрезвычайно легко. Нет гражданского общества, которое вовремя скажет бизнесмену: «Стоп, ты уже играешь не по правилам». А блюстители закона легко покупаются.

Уважают того, кто первым прибежал в госбанк и выбил большую сумму на развитие или на латание дыр. Коллеги такого бизнесмена скажут: «Молодец, умеет крутиться». В почете предприниматели, которые умеют легко находить язык с властью и отрезать от государственного пирога самые лакомые куски.

Даже как-то неловко напоминать этим людям, что в цивилизованном мире принято иное представление о бизнесе. Успешный бизнесмен — это человек, который, занимаясь своим делом, не пытается ходить за административным ресурсом, а просто получает удовольствие от процесса, от того, как изящно и эффективно выстроена компания, как хорошо она работает.

Настоящий бизнес понимает, что конкуренция — это движущая сила прогресса, его основной стимул: если у тебя сильные конкуренты, ты сам вынужден становиться сильнее.

Мало кто осознает, что, оградившись протекционистскими заборами, выстроив административные преграды и освоив исключительно отечественные правила ведения дел, доморощенный бизнесмен никогда не сможет эффективно работать на открытых конкурентных рынках. Уместно вспомнить и об инвестиционной привлекательности страны. Уоррен Баффетт как-то сказал, что, если газеты сообщат, что он инвестировал в Россию хотя бы доллар, это будет значить, что его похитили.

Конечно, можно возразить, что сейчас в России такая ситуация, что иначе бизнес и не построишь. Однако это не совсем так, ведь на любую ситуацию можно и нужно влиять. В противном случае все окончательно встанет с ног на голову — и весь бизнес окажется в руках чиновников, прокуроров и милиционеров. И тогда у нас уже не будет ни бизнеса, ни чиновников, ни прокуроров, ни государства, ни милиционеров.

Постоянный адрес материала: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2010/01/22/223499