В социальном и культурном катаклизме, пережитом Россией за последние двадцать лет, академик Г.В. Осипов занял позицию, совершенно необычную для представителя высшей научной элиты и даже вообще для ученого. Пользуясь своим статусом и заслуженным в науке престижем, он стал говорить правду – правду своего знания и совести.

Эта правда противоречила «линии партии» - и М.С. Горбачева, и Б.Н. Ельцина. Это значит, что в условиях большой политической неопределенности, даже в тот момент, когда от танковых залпов горел парламент, Г.В. Осипов поставил свой долг ученого и гражданина гораздо выше не только своего положения в социальной иерархии, но и выше своей личной безопасности.

Сейчас, когда страсти тех лет утихли, и стал возможен осторожный конструктивный диалог между бывшими оппонентами и противниками, мы можем рационально осмыслить этот факт как явление культуры и извлечь из него знание экзистенциального и методологического характера. Это явление редкое, его надо изучать – без сентиментальности и без морализирующих штампов, в познавательных целях.

Суть «дела Г.В. Осипова» в общих чертах известна обществоведам старшего поколения, которые были профессионально вовлечены в процессы перестройки и реформы в 1985-2000 годы. Что в этом деле необычно? Ведь многие специалисты к 1988 году тоже пришли к выводу, что доктрина перестройки и последующей реформы основана на ряде фундаментальных ошибок и неминуемо поведет к национальной катастрофе и массовым страданиям населения. Но они не могли изложить свои выводы и аргументы не только обществу, но и узкому научному сообществу. «Гласность» наложила табу на гласное обсуждение социальной реальности и особенно на дискуссии о методологических основаниях самой перестройки.

Из числа ученых высшего ранга, голос которых было бы трудно замолчать, видимо, сравнительно немногие разделяли скептические и тем более критические выводы относительно перспектив перестройки – но все же такие немногие были. Однако все они за исключением Г.В. Осипова промолчали. Мы не говорим об ученых-«естественниках», как, например, В.А. Коптюг. Их аргументы отводились по причине «некомпетентности».

Вряд ли можно упрекнуть тех, кто промолчал, их поведение отвечает социальной норме. На каждом из них действительно лежала ответственность (за свой институт, за свою научную школу, за аспирантов, наконец, за свою персону, представляющую большое национальное достояние).

Но один из высшей иерархии отечественной социологии – Г.В. Осипов - вышел и сказал то, к чему обязывало его научное знание. Высказал ясно, без обиняков и экзальтации. Он сказал это не как политик оппозиции (их немало было и среди ученых). Политики шли тогда «по другой части», их голос воспринимался как выражение какого-то «партийного интереса», в тот момент в нем не чувствовалось откровения. Г.В. Осипов говорил и не как ностальгирующий консерватор, переживания которого тогда воспринимались со злорадством или с сочувствием, но не как источник знания. Напротив, Г.В. Осипов был одним из тех социологов, которые предупреждали о необходимости реформ.

Более того, в свой критический анализ доктрины реформ он ввел
исключительно важное методологическое ограничение, которым
пренебрегли политики оппозиции. Он говорил именно о принципиальных программных ошибках реформы, абстрагируясь от бросающихся в глаза побочных факторов (корыстного или преступного интереса). Г.В. Осипов предупреждал: «Речь не идет о тех решениях, которые в результате лоббирования принимаются государственными органами России в интересах определенных социальных групп и личностей и явно или латентно направлены на ущемление интересов значительной части народа России».

См. далее и полностью здесь >>