Ценности: Мир без долгов [фарисейская проповедь трудофоба]
Максим Трудолюбов
Ведомости 13.02.2009, №26 (2296)
Люди, которые берут деньги взаймы, — оптимисты. Они уверены, что заработают, и поэтому готовы на риск. Благодаря им растет экономика и развивается мир. Пессимисты умнее: они не берут денег в долг. Это мудрая позиция, но если такие люди берут верх, то мир останавливается. У всех, кто раньше ничего не боялся, резко испортилось настроение. Одни перестали верить, что смогут заработать, другие перестали верить, что деньги, взятые у них в долг, вернутся.
Но долг не вечен. Об этом стоит помнить, несмотря на то что современная капиталистическая экономика рассматривает долг как постоянную реальность, у которой нет морального измерения. Для банкира долг — это актив. А отказ от обязательств по кредиту — тяжелое нарушение правил игры, за которым следует наказание и потеря репутации. Но отношение к долгу далеко не всегда было таким.
Можно вспомнить, что одна из первых реформ в истории цивилизации представляла собой ликвидацию долгов. Граждане Афин, столкнувшись в начале VI в. до н. э. с тяжелейшим долговым кризисом, обратились к Солону, человеку, которого считали самым умным и достойным в городе, с просьбой провести реформы. Его первыми решениями были отмена всех существовавших на тот момент долгов и запрет давать деньги в долг «под залог тела». Законодатель назвал это сисахфией, «стряхиванием бремени». Те, кто был в рабстве за долги, вышли на свободу, граждане, бежавшие из страны, смогли вернуться. Кстати, тогда же произошла, возможно, первая в истории сделка с использованием инсайдерской информации. Обдумывая план реформы, Солон советовался с ближайшими друзьями и в одном из разговоров сообщил им, что собирается уничтожить долги, но не собирается устраивать передел земельной собственности. До опубликования закона они взяли в долг большие суммы и скупили земельные участки вокруг Афин. Это чуть не погубило репутацию Солона. Спасти свое имя ему удалось, когда он доказал, что сам дал взаймы немалую сумму денег и первым отказался от них на основании своего закона.
Законы древнего Израиля предполагали регулярное прощение долга: «В седьмой год делай прощение… Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего». Дальше в книге Второзаконие древний законодатель отмечает, что давать в долг бедному нужно всегда — даже если год прощения совсем близок. В Новом завете кредит постоянно используется как метафора греха. Долг, по сути, существует, чтобы его прощать: «Если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность?» Может быть, это противоречит самой идее прогресса, если измерять его только темпами экономического роста? Ведь быстрый рост невозможен без кредита. Значит, прогресс — это не только рост. Кроме того, сейчас мы стали свидетелями ситуации, когда долг из двигателя развития превратился в тормоз. И столкнуть экономику с мертвой точки может только прощение.
Нужен, наверное, новый Солон, который поможет стряхнуть бремя долга и начать все заново. Но реальна ли такая реформа на глобальном уровне — вопрос, пока не имеющий ответа.
Постоянный адрес материала: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2009/02/13/181539
