Эта книга - о состоянии современной России, в которое она приведена за десятилетие реформ Книга эта белая. Это значит, что в ней даны не мнения и оценки, а факты. Триста графиков, взятых из официальной статистики, дают картину общего состояния дел в хозяйстве России
Эта книга – изложение фактов, говорящих о социально-экономическом состоянии России, в которое она приведена за время радикальных экономических реформ с 1991 по 2003 годы
Это - четвертое издание «Белой книги» об экономической реформе в России, в которой временные ряды примерно трехсот важнейших показателей главных сторон нашей жизни доведены до 2007 года
В этой книге показано, как пережили кризис 90-х годов и 2000-2007 годы народы и хозяйства Беларуси, России и Украины. Главные характеристики жизни трех наших стран, представленные в форме графиков, показывают, что с середины 90-х годов в каждой из них реализуется свой, отличный от других, проект восстановления и развития.
В данной книге излагаются почти исключительно статистически значимые факты, причем удостоверенные органами государственной статистики. Это факты, говорящие о развитии главных систем народного хозяйства СССР и материальном обеспечении (благосостоянии) населения.
Показатели эффективности производства неплохо работают индикаторами, когда производственная система стабильно развивается. Если происходит резкое анклав-периферийное изменение структуры промышленности, доминирует деградация и сокращение производства, то «старые» показатели эффективности для такого деиндустриализирующегося производства не годятся. Они что-то еще показывают, но уже неизвестно что. Из надоев сливки не сепарируешь, и производительность шахтеров в ж/д вагон не отгрузишь.
Традиционные показатели эффективности производства являются признанными индикаторами, когда нет резких изменений в производственной системе («при прочих равных»). Если совсем грубо, то для оценки состояния периферизирующейся промышленности России нужны не показатели эффективности производства, а показатели замедления архаизации и регресса. Пока новые индикаторы «эффективности менеджмента» в экономике не определены и не признаны, вынужденно приходится использовать проверенные, еще неотмененные, но забытые показатели эффективности производства. Рассмотрим, что происходило с производительностью труда в ключевых отраслях обрабатывающей промышленности России.
И до и после реформ в российской металлургии не наблюдалось значительных разрывов в темпах роста и падения между производительностью труда и производством (Рис. 28):
Рис. 28. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в металлургии РСФСР и РФ (1990=1)
За период 1950-1990 гг. производство и производительность труда в металлургии РСФСР возросли примерно в 5 раз. К середине 1990-х значения этих показателей упали почти вдвое, но к началу 2010-х дореформенные уровни были восстановлены (за искл. цветной металлургии). Напомним, что на втором этапе реформ восстановлен лишь размер «потока» (теперь в основном экспортного) и его производный показатель (производительность труда). Важнее, что происходит с металлическим фондом России при иссякающем или уходящем мимо «потоке» металлопродукции. К высокоразвитым обычно относят страны с металлическим фондом более 7 тонн на душу населения. В годы реформ Россия выбыла из их списка по этому критерию. За 1991-2005 гг. металлический фонд РФ недополучил 3,3 тонны на душу населения только вследствие падения производства стали (и это без учета выбытия сооружений, машин и оборудования из употребления в деиндустриализацию и роста экспорта металла на внешний рынок), а к 2012 г. эти металлоизъятия в РФ достигли 4,4 тонны на душу населения. В середине 2000-х по наличному металлическому фонду (не по его состоянию) Россия опустилась в списки полупериферийных стран и находится там теперь вместе с Мексикой, Турцией, Аргентиной и др. После реформ производимый в России «поток» металлоконструкций в основном питает металлический фонд высокоразвитых стран. Для подобного менеджмента действительно важен показатель производительности труда в металлургии.
По-иному изменялась эффективность в машиностроении, поддерживающего теперь преимущественно импорториентированный парк используемых машин («фонд»), например, грузовиков, бурового оборудования, комбайнов, строительной техники и т.д. Состояние дел в отечественном машиностроении удручает (см. подробнее Белую книгу России 1950-2012 гг.). Зато все просто великолепно с ростом производительности труда (Рис. 29):
Рис. 29. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в машиностроении РСФСР и РФ (1990=1)
Трехкратный рост производительности в архаичном отреформированном машиностроении не удивителен – сложная высокотехнологичная техника не выпускается (см., например, выше о буровом оборудовании для нефтегазодобычи), но налажена высокопроизводительная «отверточная сборка» (автомобили, стиральные машины, телевизоры и др.).
Своего рода «отверточная сборка» йогуртов, колбасы и грудок бройлеров запущена в реформы 2000-х и в пищевой промышленности России. Главный поставщик сырья российскому пищпрому – сельское хозяйство, а оно по объемам производства отброшено на 30 лет назад (животноводство на 40 лет), да еще треть собираемых зерновых (примерно 80% от дореформенного уровня) отправляется в закрома (другой) родины («фонд»). Поэтому с производством и производительностью труда пищевой промышленности все предсказуемо – поиск «дна при утоплении» в реформы 1990-х, а затем «возрождение» на импортных технологиях в просоветском темпе в 2000-х (рис. 30).
Рис. 30. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в пищевой промышленности РСФСР и РФ (1990=1)
По привычным показателям эффективности менеджмента новый импортзависимый инновационный пищпром ненамного лучше советского (Рис. 30). Но все же главное достижение менеджмента пищевой промышленности – это удовлетворение спроса не на продукты питания, а на их образы на витринах магазинов (упаковка, реклама, дистрибуция и проч.). Для сравнения, эта же важная задача не удалась менеджменту из легкой промышленности, которая фактически исключена из поставщиков и для россиян, и для российских витрин. Зато по производительности труда «уничтоженный» легпром вполне сравним с «благополучным» пищпромом (Рис. 31).
Рис. 31. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в легкой промышленности РСФСР и РФ (1990=1)
Как видно на примере российской легкой промышленности, по темпу роста производительность труда может даже кратно опережать производство (эффективность нового менеджмента, недостаток советских плановиков), при этом «поток» произведенных товаров в 2012 г. стал как в далеком 1950 г., а «фонды» потребления растут, как на дрожжах, на китайском ширпотребе.
В химической и нефтехимической промышленности объемы производства («поток») не только восстановлены, но и превысили уровень 1990 г. примерно в 1,5 раза. Здесь наблюдался существенный рост в производстве полимерных покрытий (для пола, стен и потолков уровень 1990 г. превышен втрое), в начале 2010-х восстановлен дореформенный «поток» производства минеральных удобрений, автомобильных покрышек, синтетических моющих средств и др. (см. подробнее Белую книгу России 1950-2012 гг.). При этом выпуск многих трудоемких видов химической продукции практически свернут (искусственные волокна и нити, химсредства защиты растений, кормовой микробиологический белок, фармацевтическая продукция и др.) или существенно сокращен (сода каустическая, серная кислота, кальцинированная сода и др.). Значительная часть продукции бытовой химии переведена на «отверточную сборку» (резкое снижение трудоемкости). Без этих видов трудоемкой продукции производительность труда в «оставшемся» хим-нефтехимпроме была высокой и до реформ, а после реформ произошло ее «освобождение» от всего нерентабельного и неконкурентоспособного (Рис. 32):
Рис. 32. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в химической и нефтехимической промышленности РСФСР и РФ (1990=1)
Важная часть товаров российского химпрома питает нероссийские «фонды» (например, 70‑80% возрожденного «потока» российских минеральных удобрений вносится под зарубежные посевы).
Зарубежные энергетические «фонды» обслуживает и восстановленный «поток» продукции нефтеперерабатывающей промышленности, с его эффективностью тоже все в порядке (Рис. 33):
Рис. 33. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в нефтеперерабатывающей промышленности РСФСР и РФ (1990=1)
Производительность труда синхронна «потоку» производству, т.к. никаких особых структурных и технологических изменений в отечественной нефтепереработке не произошло – в 1990 г. глубина переработки составляла 67%, в 1995 г. – 63%, в 2000 г. – 71%, в 2005 г. – 72%, в 2010 г. – 71%, в 2012 г. – 72%. Ставка менеджмента на эффективность мини-НПЗ с их архаичным и околокриминальным производством не оправдалась.
Другое дело – промышленность строительных материалов, – произведенное здесь в основном закладывается в «фундамент и постройку» новой России. Объем производства стройматериалов в 2012 г. и после возрождения 2000-х отброшен на 40 лет назад (60% от уровня 1990 г.), а производительность труда несколько превышает дореформенные значения (Рис. 34):
Рис. 34. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в промышленности строительных материалов РСФСР и РФ (1990=1)
В промышленности стройматериалов значительно снижено производство основной и наиболее трудоемкой продукции – цемента (на 25%), кирпича (на 55%), шифера (на 85%), мягкой кровли (на 55%), сборных железобетонных конструкций и изделий (на 70%), асбестоцементных труб и муфт (на 80%). Напротив резко вырос локализованный высокопроизводительный выпуск керамической плитки (для полов – в 9 раз, облицовочной – более чем в 2 раза). Вследствие этих структурных изменений в отечественной промышленности стройматериалов и наблюдается значительное опережение роста производительности труда над объемом производства (Рис. 34), косвенно свидетельствующее об эффективности менеджмента. К сожалению, из одной производительности труда «потока» керамической плитки новую Россию не отстроишь, но на какое-то время облицовкой можно прикрыть ветшающий «фонд» зданий и сооружений старой России, а потом проложить между руинами мощеные плиткой экскурсионные дорожки.
В примыкающей к стройматпрому лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности в реформы произошли также существенные структурные и технологические изменения. В результате производство («поток») после двукратного падения восстановлено в 2012 г. на 76% от дореформенного уровня, при этом производительность труда (эффективность «потока») резко выросла – более чем вдвое превышен уровень 1990 г. (Рис. 35):
Рис. 35. Индексы производительности труда (1) и производства (2) в лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности РСФСР и РФ (1990=1)
За годы реформ (падения и возрождения 1990-2012 гг.) вывозка древесины сократилась на 63%, производство пиломатериалов – на 73%, стандартных деревянных домов – на 97%, но восстановлен и/или превышен выпуск древесноволокнистых и древесностружечных плит (-9% и +19%), целлюлозы (+2%), бумаги (-10%) и картона (-6%) – подробнее см. в Белой книге России 1950-2012 гг. Примечательный двукратный рост достигнут в производстве клееной фанеры, причем примерно половина произведенного («потока») отправляется на экспорт. Увязка роста производительности труда с эффективностью менеджмента в леспроме «пролетает как фанера над Парижем».
ВНИМАНИЕ! Актуализированные графики к данному тексту (1950-2014 гг.) см. на рискпром.рф здесь:
