см. предисловие переводчика здесь http://pandia.ru/text/78/318/72582.php

Роберт У. Фогель //Чикагский и Рочестерский университеты, США

Стэнли Л. Энгерман //Рочестерский университет и Наффилдский колледж Оксфордскогоуниверситета, США

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ РАБСТВА:

СРАВНЕНИЕ СЕВЕРНОГО И ЮЖНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

В США В I860 г.[*]

Воздействие рабства на характер экономического разви­тия предвоенного Юга Соединенных Штатов уже неоднократно подвергалось широкому обсуждению. В соответствии с традиционным толкованием, хозяйство предвоенного Юга было убыточным, застойным, велось малоэффективными методами и постепенно приходило в упадок, и виной всему была рабская система орга­низации труда. При этом утверждают, что низкая производи­тельность, органически присущая принудительному труду, дела­ла использование рабского труда убыточным даже для большин­ства плантаторов. Кроме того, согласно этой теории психоло­гические и материальные последствия использования принуди­тельного труда отрицательно сказывались и на эффективности свободного труда, порождая многочисленную группу белых бед­няков, которые были малограмотны, оторваны от рыночного сек­тора экономики и отличались низкой производительностью труда в сравнении со свободными работниками в районах, где не при­менялся рабский труд. При этом считают, что отношение, по­рожденное сохранением рабовладения, вело к снижению качества предпринимательской деятельности, к уменьшению объема капиталовложений, а также к неправильному распределению капитала между сельским хозяйством и промышленным производством. В результате сопоставление данных по различным районам, будь то по всем видам хозяйственной деятельности или толь­ко в пределах сельскохозяйственного сектора, приходим к выводу, что Юг менее эффективно использовал свои ресурсы, чем Север.

Исследования, проведенные за последние пятнадцать лет на основе уточненных данных и с использованием усовершенст­вованных методов анализа, привели к решительному пересмотру некоторых аспектов подобного толкования. Было, в частности, показано, что использование рабского труда было прибыльным для южных плантаторов, что цена на раба была выше затрат на его воспитание, так что с экономической точки зрения раб­ство было вполне выгодным делом, и что доход на душу населе­ния на Юге по нормам середины девятнадцатого столетия был не только высок, но и быстро увеличивался на протяжении двух десятилетий, предшествовавших гражданской войне.

Но как бы ни были важны эти открытия, они не проливает света на проблему сравнительной хозяйственной эффективности систем рабского и свободного труда. Ни вывод о прибыльности и жизнеспособности системы рабовладения, ни выявление высо­кого дохода на душу населения на Юге не исключают заключе­ния о том, что выход продукции при условии эквивалентных вложений был на Юге меньше, чем на Севере. Правомочность по­добного вывода может быть подтверждена только путем сравнения сопоставимых индексов эффективности производства в обоих рай­онах, чего до сих пор еще не было сделано для всех сфер хозяй­ственной деятельности в каждом из районов, ни для любого из основных секторов их экономики.

В этой связи важно подчеркнуть, что хотя в исторической литературе презумпция низкого уровня экономической эффектив­ности сельского хозяйства Юга получила широкое хождение, для подтверждения этой презумпции результатами тщательного ана­лиза имеющихся количественных данных было сделано очень не­много. Приятие этого утверждения покоится главным образом на негативных оценках положения дел в сельском хозяйстве Юга, оделенных на основе поверхностных впечатлений людьми, путешествовавшими по Югу в предвоенный период. Наиболее авто­ритетен из них отчет о подобной поездке Фредерика Лоу Олмстеда. С его выводами согласился Дж. Э. Кэрнс (Cairnes), который вклю­чил их в свою знаменитую книгу «Рабовладельческая держава». Как утверждал Кэрнс, рабский труд был малопроизводитель­ным, поскольку рабы работали под принуждением, были неквалифицированны и, если и умели что-нибудь делать, то что-то одно. Кэрнс также утверждал, что рабовладельческая система накладывала на труд позорное клеймо, что не только вело к снижению производительности труда белых бедняков и делало их совершенно беспомощными, но и лишало южан стимула к раз­витию их предпринимательских способностей. В некоторых из наиболее важных работ при обсуждении проблемы хозяйственной эффективности ведения сельскохозяйственных работ на пред­военном Юге историки и экономисты широко использовали аргу­менты Кэрнса. Так, например, Юджин Дженовезе (Genovese) полностью раз­деляет воззрения Кэрнса в отношении производительности раб­ского и свободного труда, количества и качества нетрудовых вложений и экономического предпринимательства южан.

Мы намерены измерить и объяснить относительную, эффек­тивность использования вложений в сельскохозяйственных сек­торах Севера и Юга в 1860 году. Основным критерием измере­ния уровня эффективности будет геометрический индекс общего коэффициента продуктивности, выражаемого следующим уравне­нием:

= (Qs / Qn)(Ls/Ln)a1 (Ts/Tn)a2 (Ks/Kn)a3

где: s, n – соответствующие подстрочные индексы для Юга и Севера;

А – индекс общего коэффициента продуктивности;

Q – общий объем сельскохозяйственного производ­ства;

L – вложения труда;

T – земельные вложения;

К – вложения неземельного капитала;

а1, а2, а3 – соответствующая доля труда, земли и капитала в сельскохозяйственном доходе.

За доход рабов принималась стоимость маргинальной про­дукции рабов, а не стоимость их содержания, помноженная на их число.

Этот индекс был рассчитан и с поправками и без попра­вок на различия в качестве продукте и вложений. Расчет без поправок (см. первую колонку таблицы) показал, что на Юге общий коэффициент продуктивности был на 9,2% выше, чем на Севере. Отсутствие поправок на качественную сторону в не­скольких аспектах исказило измерение эффективности. Главной причиной искажения окончательных данных в индексе выхода продукции был тот факт, что на Юге животноводство было paзвито меньше, чем на Севере. Что касается вложений, необхо­димо учитывать, что соответствующая доля женщин и детей в количестве рабочих на Юге была больше, чем на Севере. Необ­ходимо учитывать и различия в качестве земель. Расчет обще­го коэффициента продуктивности с учетом этих поправок пред­ставлен во второй колонке таблицы. Чистый результат вне­сения поправок повышает меру сравнительной эффективности южного сельского хозяйства. Во второй колонке стоимость As/An составляет 188,9 или на 27% выше стоимости этого по­казателя в первой колонке.

на Юге в 1860 г. (Юг в процентах к Северу)

* При расчете принимается а1 = 0,6, а2 = 0,2, а3 = 0,2.

Тот факт, что индекс хозяйственной эффективности на Юге превышает показатели по Северу, не обязательно озна­чает, что Юг добился этого успеха в силу особенностей сис­темы использования рабского труда. Вполне, например, возмож­но, что на плантациях, использовавших рабский труд, хозяйст­во велось менее эффективно, чем на тех, где применялся сво­бодный труд, и что по какой-то все еще неизвестной причине продуктивность свободных южных ферм была необычайно высока. В таком случае высокий индекс эффективности на Юге должен вытекать из достаточно высокого среднего показателя, склады­вающегося из высокого индексе для свободных ферм и низкого для плантаций, использовавших труд рабов. Есть и еще одна возможность: и рабовладельческие и свободные фермы с много­отраслевым хозяйством, добивались примерно таких же показа­телей эффективности, как и «свободные» фермы не Севере, а плантации, специализировавшиеся на выращивании основных экс­портных культур, вели свое хозяйство очень эффективно. В этом случае сравнительная эффективность Юга могла быть не следствием использования рабского труда, а результатом бла­гоприятной ситуации на рынках его экспортных культур.

Хотя без дальнейшего изучения мы не можем абстрагиро­ваться от этих альтернатив, имеющиеся данные говорят против них. Изучение описных листов всеобщей переписи 1860 г. по­казывает, что (во всяком случае, в отношении хлопка) крупные плантации, занимавшиеся его выращиванием, одновременно произ­водили фуражное и продовольственное зерно, а также продукты животноводства. Более того, крупные плантации не только вы­ращивали больше хлопка на каждого работающего, но и производили больше продовольствия на единицу вложенного капитала, чем мелкие. Кроне того, примерные индексы совокупного произ­водства хлопка и зерновых (на основе цен) на каждого работ­ника и акр посевных площадей на крупных фермах выше, чей на мелких. Поэтому нам представляется, что крупные фермы, ши­роко использовавшие рабский труд, были более рентабельны, чем мелкие. Иными словами, мы высказываем предположение, что сравнительная эффективность сельского хозяйства на Юге, ве­роятно, связана с определенными специфическими чертами рабо­владельческой системы.

Мы считаем, что две особенности рабовладельческой си­стемы имеют особенно большое значение в том смысле, что мо­гут в значительной степени объяснить наш индекс сравнитель­ной эффективности ведения хозяйства на Юге, то есть наше соотношение () – 1 = (As – An) / An. Первая особенность состоит в том, что труд и, возможно, другие вложения при ра­бовладельческой системе использовались интенсивнее, чем при использовании в сельском хозяйстве свободного труда. В этой связи многие данные подтверждают посылку, что рабы работали больше дней в году и, видимо, больше часов в день, чем сво­бодные фермеры. Поскольку в нашем индексе эффективности труд измеряется не в человеко-часах, а в человеко-годах, более интенсивное использование труде проявляется не в увеличении вложений труда, а в повышении уровня эффективности. Кроме того, наряду с более интенсивным использованием труда впол­не могло происходить и более интенсивное использование капи­тала и земли, что не учитывается при измерении вложений. Та­ким образом, могли существовать и различные степени истощения плодородия земель, возможность, не учитываемая в нашем пока­зателе земельных вложений. Проблема капиталовложений выдви­гает еще более трудные проблемы, поскольку степень амортиза­ции может быть независима от интенсивности использования ка­питала (например, лошадь, которая работает чаще, может протя­нуть дольше той, которой пользуются время от времени). Мимо­ходом можно отметить, что далеко не ясно, следует ли рассма­тривать более интенсивное использование различных вложений как фактор повышения эффективности или просто увеличения вложений как таковых. Отчасти это зависит от того, есть ли в нашем распоряжении критерий измерения интенсивности использования. Это зависит и от того, какую из точек зрения на исторические факторы вы желаете проиллюстрировать. В пред­ставлении рабовладельца, не ценившего свободного времени рабов как такового, наиболее производительным работником был человек, дававший наибольший выход продукции в расчете на год, а не на час. Поэтому переход с категории человеко-часов на человеко-годы косвенно подразумевает и изменения точки зрения.

Вторая важная особенность – возможность того, что рабо­владельческий сектор сельского хозяйства давал значительную экономию в связи с крупномасштабностью производства. Эту возможность уже давно признают и широко обсуждают. Важным сдвигом в этом споре следует считать применение Гэвином Рай­том (Wrigth) эконометрических методов для обработки данных описанных листов всеобщей переписи в целях расчета «параметра масштаб­ности» (scale parameter). Райт не обнаружил никаких призна­ков увеличения отдачи в зависимости от масштабов хозяйства. Тем не менее, как указывает сам Райт, результаты его экспе­римента далеко не окончательны, поскольку он не смог доста­точно точно измерить ни размеров вложений, ни выхода продук­ции.

Разумеется, более высокий уровень эффективности крупных ферм, как это нам представляется, мог объясняться не возра­станием отдачи, а повышением (с размерами фермы), скажем, логлинейной функции производства, эластичность выхода про­дукции при которой равна единице. Именно так обстояло бы де­ло, если бы более высокий уровень эффективности крупных ферм объяснялся более высокими предпринимательскими способностями их владельцев, более глубокими знаниями или каким-нибудь дру­гим подобным фактором. Подобные возможности уже обсуждались в литературе. Некоторые специалисты утверждали, что величина ферм находилась в прямой зависимости, прежде всего, от органи­заторских способностей их управляющих.

Есть и третья возможная особенность рабства, способная помочь в объяснении сравнительной эффективности сельского хозяйства на Юге. Если плантаторы имели возможность перело­жить часть издержек на сохранение рабовладельческой системы с собственных плечей на все местное население, наш индекс вложений на Юге может быть слишком низок. Значение этой проблемы стоит в неразрывной связи с ответом на вопрос, представляли ли труд и капитал, уходившие на предотвращение или подавление сопротивления рабов, плантации (и тем самым эти расходы должны быть включены в наш индекс вложений) или же государство. Одновременно необходимо выяснить, были ли расходы на содержание полиции и т. д. на Юге больше, чем в случае, если бы там не было рабства.

[*] Фогель Р., Энгерман С. Хозяйственная эффективность рабства: сравнение Северного и Южного сельского хозяйства в США в 1860 г. // 5-й международный конгресс по экономической истории. Ленинград, 10-14 августа 1970. Резюме докладов. Вып. 77. Полный вариант этого текста был опубликован на английском: Fogel Robert W.,  Engerman Stanley L. The Relative Efficiency of Slavery: A Comparison of Northern and Southern Agriculture in 1860 // Explorations in Economic History. Spring 1971. Р.353-67.

источник http://pandia.ru/text/78/318/72582.php