Анализ Опасностей и Оценка техногенного Риска

Наш опрос

Отступление от требований безопасности - это:
Всего ответов: 46

читальный Дневник

Главная » 2009 » Июль » 5 » "Варварство" революций и "русская" жестокость
"Варварство" революций и "русская" жестокость
23:00

Итак, необходимо преодолеть своего рода сталинский синдром, побуждающий во всех "поворотах" конца 1920-х—начала 1950-х усматривать "своеволие" вождя. То, что это своеволие оценивают в прямо противоположном духе, — уже не столь существенно, ибо и поклонники, и ненавистники Сталина оказываются равно несостоятельными толкователями истории.

К сожалению, либеральные идеологи чаще всего клеймят любые стремления глубже понять ход истории в сталинские времена как попытки "реабилитации" вождя. Только немногие умные люди этого круга (либерализм вообще крайне редко сочетается с сильным умом) способны подняться над заведомо примитивным, исходящим из попросту вывернутого наизнанку "сталинизма" представлением. Так, один из очень немногих умных либералов, Давид Самойлов, написал о "повороте", который как правило, толкуется в качестве чисто личного злодейства вождя: "Надо быть полным антидетерминистом (то есть полностью отрицать объективный ход истории. — В. К.), чтобы поверить, что укрепление власти Сталина было единственной исторической целью 37-го года, что он один мощью своего честолюбия, тщеславия, жестокости мог поворачивать русскую историю, куда хотел, и единолично сотворить чудовищный феномен 37-го года.

Если весь 37-й год произошел ради Сталина, то нет бога (даю самойловское написание — В. К.), нет идеального начала истории. Или — вернее — бог это Сталин, ибо кто еще достигал возможности самолично управлять историей!

Какие же предначертания высшей воли диким образом выполнил Сталин в 1937 году?"[25]

К этому сакраментальному вопросу мы еще вернемся, а пока обратим внимание: Давид Самойлов полагает, что суть происшедшего в 1937 году предначертала "высшая воля", хотя Сталин выполнил ее предначертание "диким образом"; ранее цитировалось такое же разграничение Константина Симонова: послевоенная борьба с "низкопоклонством" была, по его словам, "необходимой" и "здравой", но проводилась она, как это ни прискорбно, "варварски". Подобное разграничение цели и методов ее реализации отнюдь не оригинально: Сталина достаточно часто проклинают не столько за его "решения" как таковые, сколько за то, что он осуществлял их дикими, варварскими, чудовищными "методами".

Но этим он едва ли принципиально отличается от своих предшественников, игравших ведущие роли в 1917—1928 гг. Нередко это варварство выводят — что уж совсем смехотворно — из чисто личных психических особенностей Сталина... Между тем любая революция в подлинном значении этого слова не может не быть воплощением "варварства" и "дикости", то есть, выражаясь не столь эмоционально, отрицанием, отменой всех выработанных веками правовых и нравственных устоев и норм человеческого бытия. Именно таков едва ли не главный вывод фундаментального сочинения о Великой французской революции, созданного еще в 1837 году крупнейшим английским мыслителем Томасом Карлейлем, который в свои юные годы непосредственно наблюдал последний период этой революции.

Карлейль стремился осмыслить бесчисленные чудовищные злодеяния французских революционеров. Затоплялись барки, чьи трюмы были набиты не принявшими новых порядков священниками; "но зачем жертвовать баркой? — продолжал Карлейль. — Не проще ли сталкивать в воду со связанными руками и осыпать свинцовым градом все пространство реки, пока последний из барахтающихся не пойдет на дно? .. И маленькие дети были брошены туда, несмотря на мольбы матерей. "Это волчата, — отвечала рота Марата, — из них вырастут волки". Потом… женщин и мужчин связывают вместе за руки и за ноги и бросают. Это называют "республиканской свадьбой".... Вооруженными палачами "расстреливались маленькие дети и женщины с грудными младенцами; ... расстреливали по 500 человек зараз..." И вот вывод Карлейля: "Жестока пантера лесов... но есть в человеке ненависть более жестокая, чем эта".

И образчик "предельной" (или, вернее, беспредельной) чудовищности: "В Медоне... существовала кожевенная мастерская для выделки человеческих кож; из кожи тех гильотинированных, которых находили достойными обдирания, выделывалась изумительно хорошая кожа наподобие замши... История, оглядываясь назад... едва ли найдет в целом мире более отвратительный каннибализм... Цивилизация все еще только внешняя оболочка, сквозь которую проглядывает дикая, дьявольская природа человека"[26], — так завершает Карлейль.

За четверть века (до начала Pecmaepaifuu в 1814 году) Французская революция пожрала, по разным оценкам, от 3,5 до 4,5 млн. человеческих жизней. Это может показаться не столь уж громадной цифрой, если забыть, что население Франции было тогда в 6—7 раз меньше населения России эпохи ее Революции (и, следовательно, гибель 4 млн. французов соответствовала гибели 25—30 млн. жителей России) и что в конце XVIII века не имелось тех средств уничтожения, которые "прогресс" создал к XX веку...

Известнейший специалист в области исторической демографии Б.Ц.Урланис писал о жертвах Французской революции: "...этот урон был настолько значителен, что французская нация так и не смогла от него оправиться и... он явился причиной уменьшения роста населения во Франции на протяжении всех последующих десятилетий"[27]. И в самом деле: ко времени Революции население Франции составляло 25 млн. человек, Великобритании— 11 млн., Германии — 24 млн., а к концу XIX века соответственно: 38 млн., 37 млн. и 56 млн.; то есть население Германии выросло в два с лишним раза, Великобритании — даже в три с лишним, а Франции — всего лишь на 50 процентов...

"Варварство" революций, выражающееся и в самом характере, в "качестве" деяний революционеров, и в грандиозном количестве жертв, имеет свое достаточно четкое объяснение. Ведь революция — это уничтожение — убийство — существующего к моменту ее начала общественного организма; и потому не только те, кто пытаются защищать уничтожаемый прежний строй, но даже и те, кто не борются против него, предстают как ее враги. Один из вождей Французской революции, Сен-Жюст, обращаясь к соратникам, дал формулу, ставшую своего рода законом: "Вы должны карать не только предателей, но и равнодушных; вы должны карать всякого, кто пассивен в республике"[28].

Я обратился к Французской революции, в частности, потому, что варварство Российской революции постоянно пытаются "объяснить" некой специфически "русской" жестокостью. Между тем сопоставление реальной картины обеих революций неоспоримо свидетельствует, что все происходившее с 1917 года в России если даже и не уступает, то и не превосходит дикость и гибельность происходившего после 1789 года во Франции. И необходимо сознавать, что двухсотлетняя даль времени и, кроме того, ежегодные пышные торжества в Париже 14 июля под звуки "Марсельезы" заслоняют чудовищные зрелища, разыгрывавшиеся перед тысячными толпами (гильотинировались и мальчики 13—14 лет, "которым, вследствие малорослости, нож гильотины приходился не на горло, а должен был размозжить череп"), и заглушают вопли людей, запертых в идущих на дно барках.

Нельзя не напомнить, что самый варварский террор приходится на первые пять революционных лет (до 1795 года), когда существовавший до 1789 года общественный организм еще так или иначе сопротивлялся, боролся за жизнь. И, возвращаясь к Российской революции, мы сможем убедиться, что дело здесь обстояло так же: самые дикие "методы" и самые громадные жертвы присущи первому пятилетию — до 1923 года.

В 1994 году были впервые опубликованы два поистине чудовищных приказа, отданных в июне 1921 года (когда, между прочим, Сталин еще не был "генсеком"). Речь шла о бунте тамбовского крестьянства ("антоновщина"), начавшегося в августе 1920 года и к июню 1921 -го уже почти полностью подавленного. Тем не менее 12 июня командующий войсками Тамбовской губернии (приказ подписал также начальник штаба этих войск) объявил: ((Остатки разбитых банд и отдельные бандиты... собираются в лесах... Для немедленной очистки лесов ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов..."

В соответствии с этим инспектор артиллерии распорядился:

"Стрельба должна вестись настойчиво и большим количеством снарядов... Общая скорость стрельбы не менее трех выстрелов в минуту на орудие..."

Это отношение к русским крестьянам, бунтовавшим против продразверстки (использование которой, кстати сказать, власти неоправданно затянули — что к тому моменту уже было официально признано), как к неким вредным существам, словно бы не имеющим человеческого статуса, о многом говорит. Но еще более чудовищен был второй приказ, отданный через одиннадцать дней, 23 июня 1921 года:

"Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу... По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60—100 наиболее видных лиц в качестве заложников...

жителям дается два часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей... Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока... взятые заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и вторично предлагается выдать бандитов и оружие... В случае упорства проводятся новые расстрелы и т.д. (это "и т.д. "бесподобно! — В.К.) ...Настоящее Полномочная комиссия ВЦИК приказывает принять к неуклонному исполнению"[29].

Как ни прискорбно, цитируемые приказы отдали (и проследили за их исполнением) бывшие русские офицеры, которые до революции, без сомнения, не могли даже вообразить себе подобные акции по отношению к русским крестьянам; это командующий войсками Тамбовской губернии М.Н.Тухачевский, начальник штаба Н.Е.Какурин и главный заправила — председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А.Антонов-Овсеенко (до революции он также был некоторое время офицером русской армии).

Все трое в 1930-х годах погибли, и их участь рассматривается как одно из проявлений варварского сталинского террора. Но согласитесь: их гибель — чем бы она ни была вызвана — меркнет перед их злодеяниям и 1921 года по отношению к множеству людей...

Нельзя не сказать, что и тамбовские повстанцы отнюдь не были ангелами (о чем еще пойдет речь), однако такое поистине дьявольское поведение власти выявляет варварскую суть революции на первой ее стадии. В 1930-х годах едва ли можно обнаружить образчики подобной "методологии" в обращении с населением страны. Мне скажут, что это объясняется не "гуманизацией" власти, а отсутствием такого мощного сопротивления ей, какое имело место в 191 8—1921 годах. Но если даже причина именно в этом, факт остается фактом: варварство первых лет революции ни в коей мере не было "превзойдено" в последующий период. И это ясно не только из "качества" террора, но еще более из количественных масштабов гибели людей.

Цит. по  В.Кожинов. Россия. Век ХХ-й. - Алгоритм,эксмо2008, с.362-367
Просмотров: 2412 | Добавил: safety

Форма входа

Календарь

«  Июль 2009  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031

Поиск

Друзья сайта

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0