Анализ Опасностей и Оценка техногенного Риска

Таштагол, Кемеровской обл., 25.5.08

Уважаемый А.И.Гражданкин, здравствуйте!
Обращается к Вам с благодарностью и реакцией на статьи в журнале «Безопасность Труда в Промышленности» (№№ 2,3 - 2008) Моисеев Сергей Витольдович – ведущий инженер по изучению удароопасности горного массива службы прогноза и предупреждения горных ударов шахты Таштагольского филиала ОАО «Евразруда», расположенной на юге Кемеровской области. Мне 59 лет, стаж работы по специальности -16 лет и за плечами 20-летний опыт геологической практики.
Благодарность заключается в том, что опубликовали на страницах журнала то, что мне не удалось в 2001-2004 годах. Нормально вскрыли идеологическую надстройку сути явления под названием «Обеспечение безопасности на ОПО в современной России». Намеренно опустил и определение «промышленной» и сохранил вашу аббревиатуру. Потому что, и промысел (добычная, разрушительная деятельность человека) и производство (созидательная деятельность, не разрушающая среды пребывания человека) инвалюционио обезличенны и именно в «Законе о промышленной безопасности». Если ранее «вопросы обеспечения безопасного труда вводились отдельно для Горного Дела и фабричного производства», то ныне узаконено считать производство газовых баллончиков (тоже ёмкости под высоким давлением) для домашних сифонов те же самые ОПО, как и угольная шахта, рудник, где добыча полезных ископаемых ведётся с глубин более 1000м от поверхности. В условиях повышенного горного давления, с аномалиями водного и газодинамических режимов.
Не столько законодательно, сколько именно политически свёрнуты в «опасные промышленные объекты» котельные, работающие с высоким давлением пара и предприятия, на которых осуществляется разрушительное взаимодействие человека с природным комплексом. Где, хоть какими научно-мудрыми терминами не обзови, но человеческий фактор (сила) не управляет (даже не в полной мере контролирует) «средством производства», каковым является разрушаемый им природный, горный комплекс. Он банально принужден управляться с его состоянием (напряжением, газовым, водным и прочими режимами его жизни) не научно-обоснованными, технически грамотными, правилами прописанными, а иными. вполне естественными способами. Вовремя прибирать за собой (закрепить что нарушил, проветрить, помыть - оросить), а если этого бывает недостаточно (и это бывает чаще), то просто не мешаться природному комплексу. Когда он сам восстановит свой газовый, водный или геодинамический баланс внутри себя, а проще говоря, опять же, - своевременно убраться самому из лавы, забоя, шахты. Хоть во исполнение требований правил ОТ и ПБ, хоть, согласно, показаниям контрольно-измерительной аппаратуры прекратить работы, хоть по собственным ощущениям (опыту) надвигающейся опасности выброса, взрыва, горного удара перестать провоцировать реализацию этих явлений своим присутствием. Потому что все они угрожают не только одному – двум рядом находящимся промысловикам, а в потенциале всем кто есть под землёй и существованию самой выработки, горизонта, шахты. В конце концов, на каком ещё производстве, человек осознано, разрушает то, в чём находится?!
А, Закон калькулирует в единый список ОПО и производство с использованием емкостей для хранения разного рода газов и промысловые предприятия. Где тот же самый газ не просто находится, а является реальным соучастников добычного процесса в объёмах, не поддающихся даже виртуальной оценке. Поэтому нечего удивляться и тому количеству подзаконных документов, и противоположной сути других законодательных актах и просто революционному фонтану рождения всякого рода инструктивно-указующих требований, правил бумаг. Всевозможным оценочным критериям действий по его исполнению, которые бесстрастно «вопиют» своими значениями о его не работоспособности. По крайней мере, для Горного Дела! «Проще» говоря, инволюционная парадигма Закона породила алгоритм действий, которые для охраны труда и обеспечения именно промышленной безопасности (добычной деятельности) не только бесполезна, но и экологически безграмотна, а, следовательно, вредна.
Для перевода с мудрёно-учёного на понятный язык необходимо пояснить моё понимание и употребление термина «экология». Экология – это наука о взаимодействии природных образований в конкретных пространственно-временных обстоятельствах. Экологическая безграмотность проявляется в том случае если взаимодействие умозрительно трансформировано в воздействие лишь одной природной сущности на другую. Также виртуально, динамика развития каждой природной единицы ранжируют от «живой» до «не очень», а выявленные причинно-следственные связи изымают из пространства и времени – и метафизически принимают неизменными.
Вот и в Горном Деле, «свернув его в производство» игнорируют наличие одного из соучастников добычного процесса. Нет, когда рванёт или грохнет в шахте да ещё с жертвами, то специально-следственные органы вспоминают о Природном Факторе (силах). Однако, во исполнение Закона они должны быть компетентными и следовать узаконенной же причинно-следственной парадигме: «Если бы не воздействие человека, то ничего и не случалось бы – значит, есть авария, есть и причина - действия человека!». И это становится основой не только волевого назначения причин, вины, ответственности, но самое главное происходит сокрытие всех известных обстоятельств аварии, травмирования, трагедий, а значит, не только бесполезна такая следственная работа, но она ещё и наносит вред.
Благодаря процессу «свертывания» Закон инвалюционизиировал действительно кропотливую (повседневную и разнообразную по времени и обстоятельствам) работу по охране труда к действиям бюрократического плана. Каковыми, по сути, являются апробации, лицензирование, сертификации, аттестация, которые на деле лишь обозначают намерение гарантировать безопасность деяний человека. Не говоря уже о естественном Природном соучастнике добычного процесса, которому этот комплект документации «никак», в Горном Деле они гарантирует повышение безопасности лишь, тем, кто в шахту либо не ходит вообще (собственник и его маркетинговое, менеджерское окружение), либо тех, кто спускается под землю в основном на «посмотреть» (проконтролировать) – руководители и ИТР. А вот ППП (подземный производственный персонал) не столько защищён наличием этих документов, сколько обременён, т.к. и исполнять их не его прямая обязанность, а в случае их нарушения (отсутствия, не соответствия и т.п.) он, страдая физически, оказывается ещё и морально сопричастным к нарушению закона. Его согласие работать на не лицензированном предприятии собственника, лишает его просто всех прав и гарантий.
В конечном итоге, свернув Горное Дело в хоть и ранжированный по степени риска, но единый список опасных промышленных объектов - деяний только человеческого фактора, получено то, что имеем на сегодняшний день.
1. Организуем, разрушение людьми среды своего пребывания методами, которые основаны не только на подконтрольности и управляемости собственными действиями человека, но и на предсказуемости и реально безопасном упреждении ответных воздействий средств и орудий производства.
2. Определяем гарантии безопасности исполнением регламента работ, который в случае нарушения является единственным источником фактора, поражающего человека. Естественное воздействие Природной группы факторов на разрушение свой сущности (горного комплекса) приравниваем к действиям оператора, который «проспал» необходимые действия при контролируемых изменениях процесса производства (той же атомной энергии).
3. Управление Горным Делом производственными методами развили до морально-экономических маразмов, когда очевидные рабочие операции под землёй ни каким образом не отражённые, ни в планах, ни программах, ни других документах невероятным образом выставляем как необходимое условие их выполнения. Что для охраны труда человека и снижения риска травмирования людей в процессе добычи полезных ископаемых настолько очевидно вредны, насколько их невероятным образом не желают просто замечать.
4. Начиная от юридической ответственности, выявить которую все комиссии по расследованию аварий считают своим одним из основных дел. А эта ответственность всегда перед глазами – это сам исполнитель работ. Он же может быть и пострадавшим, он же -тот конкретный «человеческий фактор» несчастного случая, инцидента, аварии, трагедии. По одной просто причине – человек подписывает выданное ему сменное задание обязывается выполнять рабочие операции, охраняя свой труд (выполняя требования ОТ и ПБ). В каждом наряде это написано чёрным по белому и имеется не поддельная подпись исполнителя – каждую смену!
5. Однако, мало у кого из карающих и контролирующих поднимется рука на привлечение юридически однозначно ответственного «человеческого фактора». Во-первых, для всех понятна извращённость применения следственных действий для установления обстоятельств травмирования или гибели человека. Заметьте психически (уравновешенного, обученного, проверенного, знающего на что идёт) и физически здорового (также проверенного, оздоровленного) – других в шахту и не пускают. А логика и алгоритм следствия по поиску причин неотвратно ведёт к такому человеку, у которого либо суицидальная или садистская мотивация «стать пострадавшим, нарушив требования правил безопасного труда». Уж и Прокуратура подключается для помощи комиссиям Ростехнадзора, усматривая уголовный момент (умысел!!?) в аварии, травмировании и т.п.
6. Во-вторых, все участники расследования политически давно образованы на то, что человек под землёй выполняет именно план и требования правил техники безопасности. Что в абсолютном большинстве случаев действий под землёй должны исключать друг друга, по сути. Сохранить своё здоровье (да и других, и шахты) человек под землёй, чаще всего, может одним способом - прервать выполнение трудовых операций. Кстати согласно выданному сменному наряду-заданию это должно входить в положительный баланс оценки его труда, но, как правило, прекращение работы означает, прежде всего, отрицательную оценку таких действий в денежном эквиваленте за срыв плановых показателей.
7. В-третьих, все участники узаконенных действий по охране труда на опасных промышленных предприятиях подписались под одним «околонаучным ляпом», который провозгласил возможности человека управлять процессами (геодинамическими в том числе) в самой Природе. Эта «ньюлысенковшина» не только вытесняет попытки наладить элементарные наблюдения за жизнью того же разрушаемого горного комплекса с целью хоть частично гармонизировать с его ритмом добычные усилия человека, тем самым снизить риск всегда опасного горного промысла. Она становится опасной своей всепроникающей за счёт лженаучного образования идеей для жизни тех людей, которые непосредственно отправляются разрушать природный комплекс и добывать для нас умных жизненные ресурсы.
Пожалуй, пока, я сверну всё выше отмеченное в одно недилетантское критиканское, а диалектическое предложение для рассмотрения. А именно, в общем плане Законы для жизни не должны оставаться догмами на все времена. Они должны трансформироваться синхронно с её изменениями. Это не Конституция, определяющая порядок взаимодействия людей между собой на выбранный этап развития. Это правила относятся к взаимодействию людей со своим Природным окружением. Как первые, так и вторые развиваются, изменяя и характер своих взаимоотношений. Поэтому всё, что касается в Законе о промышленной безопасности связанного специфической трудовой деятельностью человека по разрушению среды своего пребывания должно быть выделено в отдельный законодательный акт.

С уважением и надеждой, что не остановитесь на половине пути в решении этого вопроса!
С. Моисеев